и полномочия британского правительства на своей колониальной территории. Он сделал краткое личное заявление, в котором заявил о своей "безусловной гордости за свою связь с "колониализмом"" и упомянул о "преемственности целей британской колониальной политики". Верховный комиссар Великобритании, присутствовавший на заседании, сообщил в Лондон, что он произнес это заявление с улыбкой, которая вызвала "благодарную реакцию" членов парламента. Несомненно, члены парламента Ганы чувствовали себя обязанными быть вежливыми по отношению к своему гостю. Но это было странно, поскольку борьба с колониализмом была ожесточенной - против, как выразился Нкрума, "ограничений нашей свободы, преступлений против нашего человеческого достоинства".
Правда, по сравнению со многими другими территориями Африки, оккупированными европейскими державами, Гана избежала масштабных вторжений белых поселенцев, которые разрушили жизни многих миллионов людей на таких территориях, как Кения, Южная Родезия (ныне Зимбабве), Мозамбик и Южная Африка.
Но в Гане во времена британского правления существовала глубокая и жестокая несправедливость. Семь больниц в стране обслуживали менее трех тысяч "европейцев" - так колонизаторы называли любого человека с белой кожей, - в то время как на четыре миллиона ганцев приходилось тридцать шесть больниц. Это неравенство, основанное на цвете кожи, отражалось во всех государственных службах, включая образование. Оно также проявлялось в грубой физической сегрегации людей. Когда я впервые приехала на Золотой берег, - вспоминает Эрика Пауэлл, которая в 1952 году стала работать личным секретарем сэра Чарльза Арден-Кларка, - между так называемой элитой европейцев и африканцами, в стране которых они жили, существовал расовый барьер, такой же очевидный, как линия Мейсон-Диксон". Она была потрясена расизмом большинства белых, которые "единодушно заявляли, что африканцы и близко не способны взять на себя управление страной".
Пауэлл была в числе тех, на кого произвели впечатление харизма и магнетизм Нкрумы. Они постепенно подружились, и она узнала от него о другом взгляде на колонизацию, который опроверг ее предположение о том, что британское правление было благожелательным и принесло некую высшую цивилизацию. Однажды, когда она не знала, что такое самоуправление, Нкрума потратил более двух часов на объяснение. "Я была заворожена - временами в ужасе - тем, что он говорил", - писал Пауэлл много лет спустя. По ее словам, это была "не душещипательная история", а урок колониальной истории, политики и экономики, который "разбил на мелкие кусочки мои школьные иллюзии о великодушном отношении Британии к своим колониям - "дай все и возьми все"". В конце концов, она не смогла найти ничего стоящего, чтобы оправдать присутствие Британии в Африке.
Из-за дружбы с Нкрумой Пауэлл подверглась остракизму со стороны британского общества, и губернатор попросил ее покинуть колонию. Вместо этого она оставила колониальную службу. В 1955 году она стала преданным и верным личным секретарем Нкрумы, который был озабочен тем, что он ел и не ел, а также его делами и назначениями. Трудолюбивая и добросовестная женщина, носившая простую одежду и аккуратную прическу, она была абсолютным профессионалом в своем деле. Тем не менее многие британские эмигранты считали ее Иезавелью Аккры; они распространяли нечистоплотные слухи, отражавшие их отвращение к межрасовым отношениям. Не было никаких доказательств того, что Пауэлл и Нкрума состояли в сексуальных отношениях. У Нкрумы был целый ряд дружеских отношений с женщинами, основанных на общих интеллектуальных и политических интересах, а также на дружеском общении.
В последний день 1957 года Нкрума женился на Фатиа Халим Рицк, двадцатипятилетней египтянке. Рицк, бывшая студентка Каирского университета, была тихой и степенной женщиной с темными глазами и яркой улыбкой. Когда она согласилась на брак, она не была знакома с Нкрумой и не была в Гане. В качестве возможной жены ее назвал друг Нкрумы, и им показали фотографии друг друга.
Президент Насер встретился с Рицк перед свадьбой. По его словам, он был не против этого плана, но хотел, чтобы она знала о предстоящих трудностях. Ее ответ был непреклонен: "Я хочу выйти замуж за этого антиколониального лидера. Я читала его автобиографию, я знаю о его испытаниях и бедах, о его борьбе в студенческие годы в Америке и Британии и о том, как он возглавил антиколониальную борьбу после возвращения на родину".
Для Рицк Нкрума был таким же антиколониальным героем, как и Насер. Она хотела внести свой вклад в борьбу Африки за свободу.
Их первый ребенок, родившийся в 1959 году, был назван Гамалем, в честь Насера. "Это не был брак, заключенный на небесах", - заметил Гамаль Нкрума, когда стал взрослым. Это был политический союз между ориентированной на Средиземноморье Северной Африкой и остальной частью континента".
ГОДЫ, предшествовавшие обретению Ганой независимости, были временем страданий и угнетения. Убийство в 1948 году трех человек из Африканского союза бывших военнослужащих вызвало ожесточенное и широкомасштабное насилие, которое изменило политическую обстановку в колонии. Ситуация стала настолько напряженной, что в 1950 году губернатор Арден-Кларк объявил чрезвычайное положение и ввел комендантский час, во время которого Нкрума был арестован по обвинению в подстрекательстве к неофициальной забастовке. В 1951 году состоялись масштабные выборы в Законодательное собрание. На них победила Народная партия Конвенции (НПК) во главе с Нкрумой, что вынудило колониальное правительство выпустить его из тюрьмы. Его отвезли среди ликующих толп в штаб-квартиру партии, а на следующий день губернатор предложил ему сформировать правительство.
Впервые ганцы имели большинство в Ассамблее и в Исполнительном совете. Но члены по должности, назначенные Арден-Кларком, держали в своих руках реальные бразды правления, контролируя оборону, внешние сношения, финансы и правосудие. Это было "правительство, в основном, по имени", - утверждал Нкрума, - "а высшая власть принадлежала губернатору Золотого Берега, который на самом деле представлял Колониальный офис на месте".
Только в 1956 году были проведены всенародные выборы, чтобы сформировать национальное правительство, на которых большинство мест получила Народная партия Конвенции.
В 1957 году британцы, будучи державой-отправителем, выбрали многих официальных гостей для участия в праздновании независимости Ганы. Президент Насер, президент Объединенной Арабской Республики, политического союза Египта и Сирии, образованного в 1958 году, не был приглашен из-за разрыва дипломатических отношений между Великобританией и Египтом после фиаско Суэцкого кризиса в 1956 году.
Самым важным гостем с точки зрения британского правительства была принцесса Марина, герцогиня Кентская, которая приехала в качестве представителя королевы Елизаветы II. Она руководила насыщенной королевской программой, включая встречу на ипподроме - популярное в колониальных кругах мероприятие. В отчетах, отправленных в Лондон британскими чиновниками, высоко оценивалось теплое участие герцогини в торжествах, а также ее высокая мода и сверкающие драгоценности.
Более пятидесяти иностранных правительств были приглашены и прислали специальных представителей; около двухсот представителей прессы
