Герульф и другие дураки за этим
столом.
— Послушай меня, Арминий из херусков, — сказал Мело, сжав его
запястье стальной хваткой.
— Я...
— Заткнись, — прошипел Мело, перебивая его.
Потрясенный – даже Мело никогда не говорил с ним так, – Арминий
подчинился.
— Если бы шум не был оглушительным и все не были бы пьяны, вы бы
просто разрушили свой союз. Опрометчиво говорить о дураках, когда они
сидят вокруг тебя. — Теперь лицо Мело было прямо перед лицом Арминия.
— Я должен вывести тебя на улицу и засунуть головой в снег, чтобы ты
образумился? Эти люди здесь по собственной воле, а не потому, что они тебе
обязаны. Они тоже хотят уничтожить легионы Германика и навсегда
освободить наши земли от власти Рима. Уговори их правильными словами, и
они пойдут за тобой, как волы за ведром зерна. Оскорби их, поведи себя как
их начальник, и они уйдут, ничего тебе не пообещав. В одночасье твоя армия
сократится до нашей фракции херусков.
— Ингиомер… — начал Арминий.
Мело презрительно фыркнул. — Кровный родственник или нет, но он
не свяжет с тобой свою судьбу, если этого не сделает никто из других. Он
высокомерен, но не глуп. — Голос Мело теперь кипел от ярости. — В
одиночку нас сокрушит Германик, так что тебе придется улыбаться
насмешкам Герульфа и обращать его слова против него. Сделай его тем, в
ком сомневаются другие. Ты можешь это сделать, Арминий?
Потрясенный до ясности в голове, но также и смущенный, Арминий
набросился. — Что ты будешь делать, если я потерплю неудачу? Ты тоже
оставишь меня?
Мело бросил на него испепеляющий взгляд. — Я был с тобой больше
лет, чем я могу припомнить. Мое место рядом с тобой до конца, где бы и
когда бы это ни было. Тем не менее, я предпочел бы, чтобы моя смерть была
47
славной, а не глупой. Наши воины – лучшие бойцы в стране, но они не могут
победить римлян в одиночку. Подумай об этом, прежде чем говорить с
вождями. — Он сел, тяжело дыша.
Арминий молча переварил совет Мело, в то время как вокруг них
продолжалось веселье. В кости играли те, кто еще был достаточно трезв, чтобы считать; другие устраивали соревнования, чтобы узнать, кто выпьет
больше пива. Некоторые мужчины пытались встать на голову и
одновременно осушить чашу. Последовало много веселья, поскольку
попытка за попыткой терпела неудачу. Различные группы воинов
соревновались друг с другом в пении звучного племенного боевого гимна, известного римлянам как барритус. Фальшиво, но столь же громко, как во
время битвы, их голоса поднимались к стропилам огромной, гортанной
волной звука.
— Хорошо? — спросил Мело.
Арминий нахмурился. Ему хотелось выбить все острые коричневые
зубы Мело. Однако сделать это было бы глупо. Вполне вероятно, что он
потерпит неудачу – Мело был трезвее его, – но это также будет плохо
выглядеть и снизит его шансы на победу над вождями. Хуже всего, признал
он себе, что Мело был прав. Во всем. «Будь проклята моя гордость» —
подумал Арминий, чувствуя, как по венам разливается знакомая горечь. Это
всегда грозит моим падением. Его взгляд снова встретился с взглядом Мело.
— Ты прав.
Глубокая морщина на лбу Мело разгладилась; был даже намек на
улыбку. — Ты не мог вынести мысли о том, что окажешься лицом вниз в
куче снега – это то, что заставило тебя образумиться, не так ли?»
— Отвали, собака. — Арминий сильно толкнул Мело локтем. — Как
будто ты можешь вытащить меня наружу и сделать это.
— Я могу это и даже больше, — насмешливо пригрозил Мело, обняв
Арминия за плечи и делая вид, что поднимает его на ноги.
— Я оставил вас двоих всего на мгновение, и вы уже боретесь, как
безбородые мальчишки! — прогремел Малловенд. — Кто одержал верх?
— Я! — в унисон ответили Арминий и Мело, ухмыляясь.
— Боевые слова, оба! — сказал Малловенд, забавляясь. — Хотя я и
хотел бы когда-нибудь увидеть такое состязание, в первую очередь должны
быть более насущные дела.
— Да. — Арминий отошел от Мело и разгладил свою измятую тунику.
