не расстались из-за этого, обязательно поругались бы из-за другого.
— Например?
— Твои походы по клубам. Общение с женщинами.
— Я же объяснял…
— И в это трудно поверить, когда я видела тебя на фото счастливым, а у тебя в объятиях очередная красотка. Я ревновала. Дико…
— Я был честен с тобой. Не изменял. Просто… — выматерился. — Да, моя жизнь активная.
— Вот видишь. Мы просто слишком разные. Ничего бы не вышло.
Я потерла ладони.
— Холодает. Отвезешь меня домой? Надо еще с сестрой поговорить.
— Само собой. Садись, не мерзни…
Богдан окинул меня задумчивым взглядом.
— Тебе нужна новая, хорошая одежда. Я этим займусь.
— Богдан… Я не твоя… содержанка! Меня одевать шубами не стоит!
— Ты — мать моей дочери. Я просто не хочу, чтобы ты заболела, а моя Янка лишилась любви и внимания самого дорогого человека на свете. Только и всего. Если не хочешь шубу, выберешь себе дубленку или парку. Что угодно, словом. Давай не будем спорить? Хотя бы насчет этого.
***
Пока мы ехали ко мне домой, Богдану несколько раз позвонили. Разные люди… Просили за Мурзалиева, вступались… Звонили Богдану, как отцу, а не мне. Я была рада, что он активно участвует в жизни Яны и в то же время переживала, чтобы это не вскружило ему голову.
— Прошу тебя об одном одолжении, Богдан. Не решай ничего без меня. В том числе и как поступить с этим… нехорошим человеком. Если от твоего решения что-то зависит, пообещай, что спросишь моего мнения.
— Клянусь, что так и будет.
***
Едва я переступила порог квартиры, как ко мне бросилась Даша.
Вся в слезах.
— Мне позвонила… Она… — скривила губы. — Та сука… Жена моего Руслана. Она все рассказала. Вы, что, правда собираетесь посадить его за решетку за то, чего он не делал?! Настя! Где твое сердце? А совесть?! — заплакала она.
— Не думала, что ты с женой его общаешься.
— Она просто меня обзывала. И… про арест тоже сказала. Настя! Отзови заявление…
— Интересно. С чего бы мне так поступать? Моя дочь пострадала. Сын твоего хахаля с места преступления скрылся… Более того, его папаня тоже пытался это замести.
— Настя, послушай. Я… У нас будет ребенок. Он обещал, что бросит жену и женится на мне! Как я буду растить малыша, если его отец гниет в тюрьме?!
Она
Вот это новости, конечно!
Я рухнула на пуф прямо с самого порога, в шоке посмотрев на сестру: как так, а? Ну как?
— Ты что наделала, глупая? — хватаюсь за голову. — Ты чем думала, связываясь с восточным мужчиной? Разведется он? Да как же… Ты вообще в курсе, что Асия, жена Руслана, тоже беременна. И срок у нее побольше твоего!
Сестра упрямо вздернула подбородок, в глазах заблестели злые слезы.
— То совершенно другое дело.
— Интересно, какое же? Просвети, а то я не в курсе. Много лет знаю Руслана и не могу понять, о какой разнице идет речь. Видела, как он любит сыновей, семью бережет. Все для них делает, старается.
— Ты не знаешь его так, как я. Семья — не показатель. Ты не понимаешь, как у них все устроено. Его вынудили жениться рано. У них брак не по любви. Жену он никогда не любил и не любит. Не то что меня… Он обещал развестись.
— Как ты себе это представляешь? У них не разводятся, в курсе? Тем более жене вот-вот рожать.
— Родила бы и развелся, — повторила сестра, совершенно меня не слыша.
— Так, Даша. Ты не хочешь понимать, как обстоят дела. Но я тебе скажу, что Мурзалиевы виноваты. И точка.
— Что ты вцепилась в него, как собачонка? Не можешь простить, что такой шикарный мужчина на тебя внимание не обращал, а меня полюбил?
— Ты с ума сошла, и не повышай на меня голос. Глупая, остынь! — прикрикнула я.
Даша отошла, плача.
— Ты жестокая! Отзови заявление, чего тебе стоит? Небольшой проступок. Надо такое прощать!
— Чего мне стоит?! — не выдержала я. — Ты, кажется, забыла, кто пострадал. Яночка. Твоя племянница. Она сейчас к постели прикована, и ноги отнялись. Ты помнишь об этом? Это все последствия травмы… Еще ничего неизвестно… Но вдруг…
У меня горло перехватило, потому что я впервые с трудом выдавила вслух свои опасения:
— Вдруг Яночка никогда больше не сможет ни бегать, ни даже ходить… Понимаешь?! Вдруг… Больше… Никогда! Что ты на это скажешь?
Лицо Даши скривилось некрасиво.
— Но это же ненамеренно. Некрасивая ошибка. Просто ошибка! Все ошибаются! — закричала.
— Легко говорить, да… Легко говорить, когда тебе просто плевать. Лежала тут, раскинув ляжки, вся обкончалась! — ругнулась я. — А тем временем твой Руслан не подумал даже извиниться, о побеге сына с места преступления он знал и покрывал.
— Но это его сын! Что ему надо было сделать, а?!
— Повести себя, как человек, а не как мразь! Богдан прав, Руслан поступил, как мразь, еще и уволил меня, в курсе? Мало того, все недостачи хотел повесить. Это достойное поведение, по-твоему? Да? Этому человеку ты рожать собралась? Тогда у меня для тебя плохие новости, сестренка. Он тебя не уважает, иначе бы уважал твою семью, в том числе. Ты для него просто подстилка, раскованная, готовая на многое, то, чего он с правильной женой не получает. Просто слив… Больше ничего!
— Ненавижу… Тебя… Ненавижу… Ты завидуешь! Ты моего любимого в тюрьму упечь решила, чтобы он за решеткой гнил? Сам безотцовщину вырастила и мне того же желаешь.
— Я желаю тебе только самого лучшего. Всегда желала. Многим пожертвовала. И мне… мне это надоело. Поступай, как знаешь. Но от меня ты больше ни копейки не увидишь. Ни одной… копейки. Заявления я забирать не стану. Мурзалиевы ответят за содеянное.
— Ты обрекаешь меня и моего ребенка на жалкое существование, ты… Гадина!
— Рот закрой. Или я тебе припомню еще и нападение. Отправишься сидеть с любимым в соседние камеры. Может быть, даже выторгуете для себя время наедине. У меня все… А теперь вытерла сопли и отошла от меня. Будь тихой, чтобы я тебя не слышала.
— Или что?
— Или отправишься туда, где любимый обеспечил тебе все условия. Что-что?
