Конго: чем больше угасала экономика, не связанная с добычей нефти, тем сильнее становился импульс к хищениям, увековечивая цикл грабежа. Ухудшение состояния текстильной промышленности северной Нигерии создало новый спрос на импортную одежду и ткани, укрепив контроль Мангала над рынком и уменьшив шансы местной промышленности на реанимацию.
Масштабы контрабандных операций Мангала давали ему власть над северными пограничными районами Нигерии, и многие высокопоставленные политики Севера, как мне сказали, были у него в кармане. 'Очень многие люди получают выгоду от [таможенной] службы в ее нынешнем виде, и они хотят сохранить ее такой', - сказал мне Якубу Догара, член национальной ассамблеи Нигерии от северных стран, возглавлявший расследование деятельности таможенной службы. Я спросил его о роли Мангала, предполагая, что он был в центре контрабандной операции. Некоторые из преступников хорошо известны, - сказал Догара. Их знают даже таможенники. Но у них нет полномочий, чтобы преследовать их". Он сделал паузу. Человек, которого вы только что упомянули, неприкасаемый, неприкасаемый".
Финансируя избирательные кампании Умару Яр'Адуа, Мангал обеспечил себе покровителя на вершине класса рантье, который использует нигерийскую нефть для поддержания своей гегемонии. Он также стал важным бенефициаром Народно-демократической партии в целом, обеспечив себе защиту от непрекращающихся междоусобиц. Мангал стал для Яр'Адуа аналогом Энди Убы. Уба, нигерийский экспатриант в США, сблизился с Олусегуном Обасанджо, когда тот пришел к власти в 1999 году, и служил привратником президента, став печально известным участником закулисных нефтяных сделок. Мангал, как и Уба до него, заслужил прозвище "Мистер Все Исправит". По словам одного северного бизнесмена, приведенным в американской дипломатической телеграмме, Мангал заботился обо "всем грязном, что нужно было сделать Яр'Адуа". Яр'Адуа вырос в левом течении политической мысли северной Нигерии, но он был болезненным и либо не мог, либо не хотел нарушить правила нигерийской нефтеполитики, в которой высокий пост приравнивается к воровству. Однажды он назвал себя обитателем "позолоченной клетки", явно намекая на окружавшую его хваткую клику.
Не успел Яр'Адуа покинуть страну и отправиться в больницу в Саудовской Аравии, как бароны нигерийской политики начали маневрировать, чтобы занять место на случай, если он не вернется. В течение нескольких недель Нигерия оказалась в состоянии полномасштабного кризиса. Вспышка коммунального насилия в Джосе - городе, расположенном, как и Кадуна, в горючем Среднем поясе, - усилила ощущение, что нефтяной джаггернаут Африки мчится к катастрофе, а у руля никого нет. Боевики в дельте реки Нигер отказались от соглашения о прекращении огня и возобновили кампанию бомбардировок. Теоретически во главе страны стоял вице-президент Гудлак Джонатан, но он мало что мог сделать. Члены ближайшего окружения Яр'Адуа, прозванные "заговорщиками", цеплялись за власть. Первые напряженные месяцы 2010 года они держали Нигерию на прицеле.
В заговор входили несколько доверенных помощников Яр'Адуа на севере и два человека, чье присутствие иллюстрировало степень проникновения организованной преступности в высшие эшелоны власти: Джеймс Ибори и Дахиру Мангал. Ибори прошел через ряды политиков дельты Нигера по кличке АК47 и получил пост губернатора штата Дельта, одного из трех основных штатов нефтяного региона. Внушительный мужчина с тревожным взглядом, он скопил огромное состояние, парк первоклассных автомобилей, роскошные дома и частный самолет стоимостью 20 миллионов долларов. Хотя его попытка добиться выдвижения в вице-президенты от Народно-демократической партии в 2007 году потерпела неудачу, он, как говорят, вместе с Мангалом был одним из главных спонсоров президентской кампании Яр'Адуа.
Прекрасно зная, что даже у здоровых нигерийских президентов срок пребывания на посту сокращается из-за путчей и убийств, придворные Яр'Адуа жадно приберегали к рукам доходы от власти, не сумев в достаточной мере обеспечить патронаж, который сдерживает конкурентов. А когда Яр'Адуа был вынужден уехать за границу - нигерийская система здравоохранения, как и все остальные поставщики общественных благ, была оставлена на произвол судьбы, - отказ кабалы уступить власть стал угрожать более масштабному проекту. По мере того как распространялись слухи о заговорах с целью переворота, создатели правящей партии понимали, что достаточно одному младшему офицеру решить, что гражданским лицам больше нельзя доверять управление страной, и контроль над машиной грабежа будет вырван у них. Когда заговорщики предприняли последнюю попытку сделать вид, что Яр'Адуа может прийти в себя, вернув его в страну глубокой ночью и введя войска на улицы столицы, Абуджи, этот трюк вызвал необычно резкое публичное предупреждение со стороны Соединенных Штатов, крупного импортера нигерийской нефти. Мы надеемся, что возвращение президента Яр'Адуа в Нигерию не является попыткой его старших советников нарушить стабильность в Нигерии", - сказал Джонни Карсон, помощник госсекретаря. Так и было, но это не удалось.
Опасаясь бедствия в масштабах, которые они не могли контролировать, и справедливо подозревая, что Гудлаку Джонатану придется запустить машину грабежа на полную мощность и широко распределять доходы, чтобы компенсировать отсутствие власти, крупные звери правящего класса выстроились за ним. Джонатан был назначен исполняющим обязанности президента и, когда Яр'Адуа наконец умер, приведен к присяге в качестве президента.
Большинство союзников Яр'Адуа были быстро смещены, их безнаказанность испарилась. Для Джеймса Ибори игра была окончена. Он бежал в Дубай, где был задержан и экстрадирован для суда в Лондоне - редкий пример того, как британские власти взялись за иностранные барыши, припрятанные на рынке недвижимости столицы Великобритании. Ибори признал себя виновным в отмывании денег и мошенничестве и в апреле 2012 года был приговорен к тринадцати годам тюремного заключения.
Мангал избежал подобной участи. В отличие от Ибори, он не зависел только от политической благосклонности и запугивания. На его стороне была "голландская болезнь", не говоря уже о батальоне китайских фальшивомонетчиков, нигерийских дистрибьюторов текстиля и продажных таможенников. У Гудлака Джонатана было достаточно соперников среди макиавеллистски настроенных губернаторов штатов и раскольников в его собственной партии, и он знал, что ему лучше не вступать в схватку с контрабандистом, который в прошлом проявил себя щедрым благодетелем НДП. Безвременная смерть Яр'Адуа и приход Джонатана нарушили неписаное правило разделения ренты в партии, согласно которому власть ротируется между северянами и южанами, и новый президент-южанин мало что мог выиграть, враждуя с влиятельным северянином.
Даже если наступит день, когда контрабандная империя Мангала рухнет, спасти то, что осталось от текстильной промышленности северной Нигерии, не говоря уже о том, чтобы вернуть ей былую славу, будет колоссальной задачей. Именно структура экономики, зависящей от нефти, в большей степени, чем какой-либо один криминальный авторитет, обрекли эти мельничные руки на нищету. Цифры ВВП в заголовках заявляют, что Нигерия процветает, но Север распадается. Для "Боко Харам", северных исламистских террористов, связанных с "Аль-Каидой", которые оказались более чем подходящими для сил безопасности, коррупция в государстве
