Большинство людей копают в основном карьере, а некоторые - вокруг него. Нам не нужно копать глубоко, потому что яма и так очень глубокая".
По словам Мпойо и других опрошенных, на приисках MIKAS не было системы промывки и сортировки камней. Старатели добывали руду, измельчали ее до нужных размеров и загружали в мешки из рафии. Я спросил, что происходит с мешками после загрузки, и рабочие сказали мне, что мешки у них покупают агенты из шахт MIKAS, точно так же, как и в системе, описанной Маказой в Этуале. На старателям MIKAS платили ту же сумму за сорокакилограммовый мешок, примерно 1,10 доллара. Старатели грузили мешки на грузовики MIKAS, а те перевозили руду на обогатительную фабрику MIKAS в Камбове для переработки. С обогатительной фабрики полуобработанная медь и кобальт, скорее всего, экспортировались в материнскую компанию Huayou Cobalt.
Мпойо и другие старатели сказали, что на приисках они работают группами и зарабатывают в среднем около 2,20 доллара в день при обычной добыче в два мешка каждый. Они заявили, что почти вся добыча на четырех участках была кустарной. Они также утверждали, что чиновники SAEMAPE присутствовали на шахтах MIKAS и что они подсчитывали вес каждой дневной добычи, что определяло размер роялти, выплачиваемого MIKAS конголезскому правительству. Если это правда, то это означает, что правительственное агентство, призванное контролировать старателей и защищать их интересы, было частью системы незаконного использования старателей на промышленных объектах. Подобные сообщения я встречал и на других промышленных объектах, расположенных дальше по дороге в Колвези.
Старатели, работающие на шахтах MIKAS, заявили, что условия труда были тяжелыми. Они работали по десять-двенадцать часов в день, добывая кобальт без средств индивидуальной защиты и других приспособлений. Однако, по их словам, на каждом участке имелся медицинский пункт, где можно было подлечить мелкие травмы. Они сообщили о хронических болях в спине и шее, а также о таких травмах, как рваные раны и растяжения. Они также рассказали, что в мае 2018 года на одной из шахт MIKAS, Kamoya Central, произошло крупное обрушение стен шахты. Несколько старателей получили серьезные травмы, например, переломы ног, а несколько человек погибли, хотя никто не может сказать, сколько именно.
Если предположить, что на участках MIKAS над Камбове работало от двух до трех тысяч старателей и что каждый старатель добывал по два сорокакилограммовых мешка руды в день, то их совокупная добыча составила бы от 160 до 240 тонн медно-кобальтовой руды в день. Это был огромный объем кустарной добычи на промышленной территории, и он был не единственным. На большинстве крупных горных концессий, расположенных между Ликаси и Колвези, как оказалось, работают кустарные старатели. В некоторых случаях старатели отвечали за всю добычу.
Хотя мне не удалось попасть на медно-кобальтовые рудники MIKAS к северу от Камбове, я смог попасть на другой крупный участок кустарной добычи в районе Камбове под названием Tocotens. Это был заброшенный медно-кобальтовый рудник компании Gécamines, расположенный в нескольких километрах к юго-востоку от города. Каждый день старатели из Камбове ходили на шахту копать. Во время моего визита я не видел ни охраны, ни вооруженных ополченцев. Внутри участка несколько сотен мальчиков-подростков и юношей копали в большой яме и вокруг нее, добывая руду. Младшие мальчики и девочки мыли камни в бассейнах для полоскания, которые казались такими же мерзкими, как и в Кипуши. Над шахтой висела отталкивающая дымка, образовавшаяся в результате сочетания грязи, которую разгребали на стройке, и песка, извергаемого грузовиками, прокладывающими себе путь по плохо обустроенным дорогам Ликаси. Старатели Токотенса продавали свою продукцию на неофициальных складах, расположенных рядом с местом добычи.
"Мы продаем кобальт компаниям", - объяснил честный старатель по имени Патоке, указывая на несколько примитивных складов, обтянутых розовыми и белыми брезентами, расположенных рядом с Токотенсом.
Как и на складах Хао, Цзинь и Диоп в Ликаси, на складах в Токотенсе работали китайские агенты. Никто из них не захотел обменяться со мной более чем парой слов.
Хотя Токотенс был бывшим рудником компании Gécamines, копатели, с которыми я познакомился, работая на этом участке, были слишком молоды, чтобы помнить, как крах Gécamines отразился на Камбове. Отец Патоке, Мбесе, хорошо помнил те дни:
Я работал в Токотенсе в компании Gécamines. Компания давала нам хорошую зарплату. Каждой семье предоставлялся дом. Они обеспечили школу для наших детей. Когда у нас родился еще один ребенок, они давали нам еще один мешок муки каждый месяц.
После ухода Жекамина у нас не было зарплаты. Мы пытались копать в шахтах. Мне приходилось ездить в Лубумбаши, чтобы продавать руду, но я мог заработать только десять процентов от того, что зарабатывал раньше.
Как и Соланж, Мбесе, похоже, ностальгировал по дням, предшествовавшим крушению Gécamines. Действительно ли все было намного лучше? Во времена Мбесе Gécamines обеспечивала работой с фиксированной зарплатой десятки тысяч жителей горнодобывающих провинций. Компания строила школы и больницы, обеспечивала страхование и воспитывала чувство гордости за своих сотрудников. Она также подготовила сотни горных инженеров, которые получили престижную работу с конкурентоспособной зарплатой. Некоторые из них даже продолжили работу в крупных горнодобывающих компаниях за рубежом. К сожалению, вся эта система была построена на шатком фундаменте. Компания пришла в упадок во многом из-за явного воровства средств руководством, чиновниками горнодобывающей промышленности и элитными правительственными деятелями, главным из которых был Джозеф Мобуту. Считается, что в последние дни своего правления Мобуту присвоил себе огромные суммы денег из казны компании. Финансовый крах был неизбежен, а последствия для жителей шахтерских провинций сохраняются до сих пор, передаваясь от отца к сыну, как Мбесе, Патоке и тысячи других.
Помимо Токотенса, в окрестностях Камбове я посетил еще несколько мест кустарной добычи. Большинство из них представляли собой неофициальные места раскопок, расположенные в лесах к югу от основного шоссе. У самого крупного из них было название - Шамитумба. Он находился примерно в десяти километрах к югу от Камбове, по той же грунтовой дороге, которая вела в Шинколобве. Через год после моего посещения это место было закрыто правительством Чисекеди, когда в грунте было обнаружено большое количество урана. Большинство неофициальных старательских участков в лесах к югу от Камбове образовались, когда местные жители начали копать где-нибудь и нашли гетерогенит. На некоторых участках были отдельные зоны копания размером около пятидесяти метров, на других - несколько зон копания размером до нескольких сотен метров.
Как и в Кипуши, землекопы в этих отдаленных кустарных районах, как правило, работали семейными группами: мужчины и старшие мальчики рыли траншеи глубиной пять-шесть метров. Ни на одном из этих участков я не увидел туннелей. Грязь была более медного цвета,
