долю в разрешенных сборах. К северу от Альп почти все сословия, кроме предпринимателей, по-прежнему считали проценты ростовщичеством и осуждали еврейских банкиров, особенно когда те брали у них в долг. Поскольку евреи, как правило, были самыми опытными финансистами, в некоторых странах короли нанимали их для управления финансами государства; вид богатых евреев, занимающих прибыльные должности и собирающих налоги с народа, вызывал народное негодование.
Несмотря на это, некоторые христианские общины приветствовали еврейских банкиров. Франкфурт предложил им особые привилегии при условии, что они будут взимать только 32½ процента, в то время как их ставка для других составляла 43 процента.28 Это кажется шокирующим, но мы слышим о том, что христианские ростовщики взимали до 266 процентов; хольцшухеры из Нюрнберга в 1304 году взимали 220 процентов; христианские ростовщики в Бриндизи - 240 процентов.29 Мы слышим о городах, призывающих вернуть еврейских банкиров, как более снисходительных, чем их христианские коллеги. Равенна в договоре с Венецией оговорила, что еврейские финансисты должны быть направлены к ней для открытия кредитных банков для развития сельского хозяйства и промышленности.30
Национализм добавил еще одну ноту в гимн ненависти. Каждая нация считала, что ей необходимо этническое и религиозное единство, и требовала поглощения или обращения в свою веру евреев. Несколько церковных соборов и некоторые папы были настроены агрессивно враждебно. Вьеннский собор (1311) запретил любые сношения между христианами и евреями. Заморский собор (1313) постановил держать их в строгом подчинении и рабстве. Базельский собор (1431-33 гг.) возобновил канонические постановления, запрещающие христианам общаться с евреями, служить им или использовать их в качестве врачей, и предписал светским властям заключать евреев в отдельные кварталы, заставлять их носить отличительный знак и обеспечивать их присутствие на проповедях, направленных на обращение в веру.31 Папа Евгений IV, враждуя с Базельским собором, не посмел уступать ему в беспокойстве о евреях; он подтвердил ограничения, установленные этим собором, и добавил, что евреи не могут занимать никаких государственных должностей, не могут наследовать имущество христиан, не должны больше строить синагоги и должны оставаться в своих домах, за закрытыми дверями и окнами, на Страстной неделе (мудрое положение против насилия христиан); кроме того, свидетельства евреев против христиан не должны иметь силы в законе. Евгениус жаловался, что некоторые евреи злословили об Иисусе и Марии, и это, вероятно, было правдой;32 Ненависть порождает ненависть. В одной из последующих булл Евгений приказал, чтобы любой итальянский еврей, уличенный в чтении талмудической литературы, подвергался конфискации имущества. Папа Николай V поручил святому Иоанну Капистрано (1447 г.) проследить за тем, чтобы каждый пункт этого репрессивного закона был выполнен, и уполномочил его конфисковать имущество любого еврейского врача, который лечил христианина.33
Несмотря на такие указы, христианская общественность в целом вела себя по отношению к евреям с той добротой, которая присуща почти всем мужчинам, женщинам и животным, когда их цели не пересекаются. Однако в большинстве общин можно было найти меньшинство, которое не прочь проявить жестокость, если это можно сделать безнаказанно. Так, Пастуро, будучи пастухами, направлявшимися в Святую землю, но привлекшими к себе внимание разбойников, проходящих через Францию (1320 г.), решили убивать по пути всех евреев, отказывающихся принять крещение. В Тулузе 500 евреев пытались укрыться в башне; их осадила дикая толпа, которая поставила их перед выбором: крещение или смерть. Губернатор города тщетно пытался спасти их. Не найдя возможности сопротивляться, беглецы поручили самым сильным из них убивать их; таким образом, как нам рассказывают, погибли все, кроме одного, а оставшийся в живых, хотя и предложил принять крещение, был разорван толпой на куски. Таким же образом были уничтожены все евреи из 120 общин на юге Франции и севере Испании, остались лишь некоторые обездоленные остатки.34 В 1321 году по обвинению в отравлении колодцев 120 евреев были сожжены близ Шинона.35 В 1336 году один немецкий фанатик объявил, что получил откровение от Бога, повелевающее ему отомстить за смерть Христа, убивая евреев. Он собрал группу из 5 000 крестьян, которые называли себя Армледерами из-за кожаной полосы, надеваемой на руку; они прошли по Эльзасу и Рейнской области, убивая всех евреев, которых могли найти. Мания убийств охватила Баварию, Богемию, Моравию и Австрию (1337). Папа Бенедикт XII тщетно пытался остановить ее, но только в Ратисбоне и Вене евреи были эффективно защищены; в других местах тысячи подвергались пыткам и были убиты.36
Черная смерть стала особой трагедией для евреев христианства. Та же чума убивала монголов, мусульман и евреев в Азии, где никто не думал обвинять евреев; но в Западной Европе население, обезумевшее от опустошения, обвиняло евреев в отравлении колодцев в попытке уничтожить всех христиан. В воспаленном воображении рождались подробности: мол, евреи из Толедо разослали по всем еврейским общинам Европы агентов с коробками яда, сделанного из ящериц, василисков и христианских сердец, с указанием опустить эти концентрации в колодцы и источники. Император Карл IV осудил это обвинение как абсурдное; то же самое сделал и папа Климент VI;37 Многие бургомистры и муниципальные советы высказались в том же духе, что было действительно мало. Среди христиан распространилось ложное убеждение, что евреи редко подвергаются чуме. В некоторых городах - возможно, из-за различий в гигиенических законах или медицинском обслуживании - лихорадка действительно казалась им менее смертельной, чем христианам;38 Но во многих местах - например, в Вене, Ратисбоне, Авиньоне, Риме - евреи страдали одинаково.39 Тем не менее некоторых евреев пытками заставили признаться в том, что они распространяли яд.40 Христиане закрывали свои колодцы и источники и пили дождевую воду или талый снег. Беспощадные погромы вспыхнули во Франции, Испании и Германии. В одном из городов на юге Франции вся еврейская община была брошена в огонь. Были сожжены все евреи в Савойе, все евреи вокруг озера Леман, все в Берне, Фрибурге, Базеле, Нюрнберге, Брюсселе. Климент VI во второй раз осудил ужас и обвинения, объявил евреев невиновными и указал, что чума была столь же сильна там, где не жили евреи, как и везде; он призвал духовенство сдерживать своих прихожан и отлучил от церкви всех, кто убивал или ложно обвинял евреев. В Страсбурге, однако, епископ присоединился к обвинениям и убедил неохотно согласившийся муниципальный совет изгнать всех евреев. Население посчитало эту меру слишком мягкой; оно изгнало совет и создало другой, который приказал арестовать всех евреев в городе. Некоторым удалось бежать в деревню; многие из них были убиты крестьянами. Две тысячи оставшихся в городе евреев были заключены в тюрьму, и им было приказано принять крещение; половина из них подчинилась, остальные отказались и
