ответят.
Не проронит небо слов,
И не скажет ветер.
Возвращаются они
Каждый раз из дали.
Потому ли, что земли
Лучше не видали?
На этом погосте так тихо…
На этом погосте так тихо,
Не слышно людской суеты,
Под чьим-то сияющим ликом
Лежат молодые цветы,
Погасшие свечи и чарка,
Наполненная до краев.
На этом погосте так ярко,
Так мирно меж сонных лесов.
Здесь солнце сверкает ясно,
И ветра покоен слог,
Чернеют забора прясла,
И в каждой травинке Бог.
Вечерний повеет хлад,
И память с тоскою нахлынут.
Сверчки так печально звенят,
И звезды на небе стынут.
Зальется в слезах колокольня,
И ворон зайдётся криком.
На этом погосте так больно,
На этом погосте так тихо…
Что я скажу тебе, забытый дом,
Когда вернусь и сяду на ступени?..
Отвешу я тебе земной поклон
И постучу в расхлябанные двери.
Скажу: «Привет, родной. Давно не видел…»
И сердце вдруг сожмется в пустоту.
И старая забытая обитель
Росою прослезится поутру,
И сетовать начнёт на злые годы:
На зной жары, на снегопад зимы;
Что посреди суровейшей природы
Оставлен он без рода, без семьи.
Он подзовет меня своей десницей –
На плечи старый тюль вдруг упадёт.
И заскрипит дом дряхлой половицей,
И песню детства тихо напоет.
Всё тот же ты. С добрейшею душой.
Ты для меня, что день последний лета.
Ты помнишь, здесь, в ужасный день седой
Мы провожали в путь последний деда?..
Я обо всём поведаю тебе.
И прежде, чем уйти, в окне увижу
Узор росы печальный на стекле,
И зазвенит с тоскою ветер в крыше…
Душе широкой, знаешь, друг,
Приюта нет нигде на свете.
И всё ж, когда ласкает ветер
Своим порывом летний луг
И, пролетая над полями,
Над русскою шумит землей,
Я на мгновенье замираю
И тоньше чувствую душой
Страны терзанья вековые.
И с ней пройдя сквозь дни лихие,
Я точно чувствую, что тут
Единственный душе приют…
Еще один быстрый и безвозвратный день…
Ещё один быстрый и безвозвратный день.
Всё катится-катится время в глубокую бездну.
И лишь неизменной страны остается сень,
Сплетается с русской душою так тесно-тесно.
И если я мог бы ещё раз прожить галопом
Такую же жизнь, но в месте другом в этом мире,
Мой взор не упал бы на город богатой Европы,
А вновь обратился к просторам великой России…
Вечерним холодом повеяло с дороги,
Близится последний день весны.
Кот лежит на стареньком пороге –
Задремал, о лете видит сны.
В час такой присесть бы у окна –
Слушать, как поют в деревьях птицы.
В час такой легко, как никогда,
В жизнь со всей красой её влюбиться.
И сидеть, и видеть, и вдыхать
Божий мир. И сердцем замирая,
Силуэты прошлого искать,
Что мелькают где-то за сараем.
В час такой задуматься о Боге –
В небеса полночные смотреть.
Час такой длиннее жизни многим,
Кажется, что всё бы мог успеть.
Но, вдыхая предрассветный воздух
Словно первомайские цветы,
Замечаешь — вот берёт уж подступ,
Близится последний день весны.
В час такой поймёшь, что жизнь быстра,
Каждый миг и каждый день-деньской.
В час такой сложней, как никогда,
Уходить навечно на покой.
Помолчать, еще раз посмотреть бы,
Как погаснет в небесах луна!..
Так и дед мой провожал столетье,
Закурив печально у окна…
Тихою молитвою листва
Под моей ногою зашуршала.
Лес, глядящий в неба кружева,
Солнца золотистое зерцало:
Всё заговорило вдруг о доме,
Всюду вижу в прошлое я дверки:
Вот и в этом чистом водоёме
Так же юрко скачут водомерки,
Так же меж деревьев слышен свист,
И орешник ветви трет со стуком.
Воздух здесь почти что так же чист,
Пахнет аппетитно диким луком.
Хочется уснуть среди лесов,
Вновь увидеть детство дорогое,
Только шелест листьев, словно зов,
Отвлечёт от этого покоя…
1
Что поёт так в просторах полей
Синеглазому небу ветер?
Слышен шум и в волнах морей.
Слышен скрип расхлябанных пе́тель –
Всё на свете поёт свою песню.
Нынче ж слышен печальный мотив.
О, покой! О, мир! Ты здесь ли?
Мчится смерти локомотив.
Кочегарит погибель и ненависть.
Здесь всего б человеком остаться.
Ветер-ветер! Угрюмый свист,
Что потух в моём нежном садце,
Ты всё чувствуешь? Ты всё знаешь?..
Что идём мы против «течения»?
Не сменили мы гордое знамя
На греховные увлечения.
Оттого-то завыли, как волки,
Половиною человечества
Окаянные полукровки,
Сонмы разной ужасной нечисти.
2
Только холодно — плачет Матушка,
Сеет росами капли слез,
Вытирает заботливо Нянюшка
Черноокие лица берёз.
По плечам покатым гор
Скоро солнце закатное скатится.
Но не спится в ночи, не плачется,
Злые думы развеют сон.
И в тиши ночной мне всё кажется:
Отойдя от нависшего сна,
На молитву живое сбирается
В переломные времена.
И горят, словно свечи, звезды
В поднебесном великом храме.
Наклонились седые сосны,
Будто каждый из них прихожанин.
В этом месте божественном, светел,
Несёт свою вечную службу
Всё шумящий, поющий ветер,
Дающий благую надежду.
То молитва о всякой душе,
Даже самой больной и потерянной.
Небо-небо! Не снятся мне
Облака твои, белые мерины.
Думы тяжкие, мысли речкою
Льются в сердце, оттуда — в стих.
Вот и утро. Над дымкой млечною
Голосов разнобой затих.
3
Ветер-ветер! Живёшь полями ты!
О, могучая сила ты весь!
Сыновьям, не отринувшим памяти,
Принеси ты благую весть,
Пой её средь просторов полей
Синеглазому русскому небу.
Всё пройди. Ни о чем не жалей.
Дай нам голос услышать Победы!
Звезды золотые,
Рог луны седой.
Луг ты мой родимый,
Луг мой дорогой,
Что грустишь в тумане,
Дух свой затая?
Слышишь, вид твой славит
Песня соловья?
Тренькает кузнечик,
И река звенит.
Поздний, сизый вечер,
И луна горит.
Колокольчик дикий,
Аромат полей.
Луг мой среброликий,
Грустью не болей,
Спи-усни, родимый,
Досчитай до ста,
Растворится,
