китайские сторонники жесткой линии обвиняли в крахе советского коммунизма. Цзян Цзэминь и Чжу Жунцзи, однако, правильно уловили настроение общества. Китайский народ был измотан годами массовых политических кампаний и пропаганды и больше интересовался тем, как улучшить свое материальное положение, чем политикой. Левые внутри партии были быстро нейтрализованы, и Чжу продолжил реформы. В своей прощальной речи на заседании Госсовета в январе 2003 года Чжу отметил, что если бы не были предприняты эти трудные шаги по улучшению и совершенствованию системы социального обеспечения, "у нас не было бы сегодняшней оптимистичной обстановки". Двумя реформами, оказавшими наибольшее влияние на траекторию развития Коммунистической партии Китая в 1990-х годах, были реструктуризация государственных предприятий (ГП) и монетизация земли. Обе эти меры вызвали цунами, которое должно было модернизировать Китай и превратить его в мировую экономическую державу, но они также привели к появлению новых мощных сил, которые коренным образом изменили партию. Поэтому необходимо более детальное понимание того, как это произошло.
ГП (аналогичные индийским предприятиям государственного сектора) были гордостью и радостью маоистского Китая. Мао верил, что со временем они смогут соперничать с крупнейшими корпорациями Запада и повести Китай в индустриальную и современную эру. Однако к 1994 году 50 процентов из них были убыточными, а почти 80 процентов прибыли уходило на обслуживание долгов. Партия решила реформировать государственный сектор, консолидировав крупные SOE под государственным контролем, а остальные передав в негосударственные руки (эта политика была известна как zhuangda fangxiao). В результате отчуждения мелких SOE с 2000 по 2009 год, согласно одному из исследований, количество зарегистрированных частных компаний в Китае выросло на 30 %. В течение десятилетия после введения этой политики, то есть к 2010 году, почти 70 процентов ВВП, очевидно, приходилось на негосударственные предприятия. Вторая крупная реформа - монетизация земли - будет иметь еще более серьезные последствия для роста китайской экономики. По конституции и закону вся земля в Китае принадлежала государству и не могла находиться в частной собственности. В период после Тяньаньмэнь, когда приток иностранного капитала ненадолго прервался, руководство страны решило монетизировать землю путем продажи ограниченных по времени прав (аренды).
Участки земли в первоклассных районах крупных китайских городов предлагались застройщикам в обмен на деньги, что позволило правительству продвигать инфраструктурные проекты, которые частные застройщики финансировали неохотно. В результате с 2002 по 2012 год в Китае наблюдался строительный бум, который кардинально изменил городской ландшафт. В то время как частные застройщики возводили огромные коммерческие и жилые комплексы, которыми сегодня усеян китайский городской ландшафт, центральное и провинциальные правительства использовали деньги, полученные от продажи земли в аренду, для создания ослепительной инфраструктуры. В небольших провинциальных городах появились автострады, аэропорты и метрополитены. Были модернизированы порты и построены электростанции для решения проблемы нехватки электроэнергии. Китай начал строить более 20 000 километров высокоскоростных железных дорог. Эта модернизация инфраструктуры пришлась как раз на то время, когда Китай смог извлечь все выгоды из наметившихся после холодной войны тенденций глобализации и международных цепочек поставок. Двадцать лет подряд Китай демонстрировал впечатляющий двузначный годовой рост ВВП и стал мировой фабрикой. Оглядываясь назад, можно с уверенностью сказать, что реформы, особенно отказ от государственных предприятий и монетизация земли, в эпоху Цзян Ху стали основой для впечатляющего экономического роста Китая и последовавшего за ним процветания.
Поначалу было менее очевидно, какую опасность эта политика и развитие событий представляли для Коммунистической партии Китая. Однако постепенно стало ясно, что экономическая политика партии после 1993 года также имела темную изнанку. Разделение государственных предприятий и монетизация земли привели к коррупции в Китае в беспрецедентных масштабах. Значительное число отчужденных SOE было приобретено лицами, которые были связаны с членами партии или являлись их приближенными. Отчужденные активы были куплены по дешевке, потому что чиновники намеренно занижали стоимость многих из них перед продажей, а затем помогали своим родственникам и приближенным приобретать их, занимая деньги в государственных банках для финансирования оборота. Таким образом, партийные чиновники косвенно обогащались за счет собственных семей и друзей. По одной из оценок, потери от продажи государственных активов в этот период составили 41 млрд долларов США. Несмотря на бурный рост экономики в результате приватизации SOE после 1998 года, значительная часть нового богатства оказалась в руках самих членов партии или их приближенных и не дошла до широких слоев общества. Учитывая власть, которой обладали местные органы власти по всему Китаю при принятии решений о продаже предприятий, в том числе и о том, кому они могли их продать, неудивительно, что коррупция проникла и в административную систему через продажу государственных должностей. Таким образом, вместе с экономикой процветала и коррупция.
Крупные SOE оставались под контролем партии. Здесь на высшие руководящие должности назначались исключительно члены партии. Хотя эти SOE номинально находились под контролем государства, все назначения на руководящие должности производились Центральным организационным отделом партии, который отвечал за все кадровые повышения и переводы. Значительную часть из них составляли влиятельные члены партии, продвигавшиеся по политической лестнице. В 2003 году президент Ху Цзиньтао усилил контроль партии над крупными SOE, создав Комиссию по надзору и управлению государственными активами (SASAC) для централизации контроля над ними. Идея заключалась в создании монополий или квазимонополий, которые, наряду с контролем, осуществляемым партией через своих выдвиженцев в советах директоров, вскоре составили основу патронажа и власти партии после 2003 года. Она разбогатела благодаря постоянному притоку денежных средств. Широко известно, что многие из этих SOE подделывали счета, чтобы переплатить государству, и переводили контракты и клиентов в компании, управляемые семьями и приближенными высших руководителей. Один китайский ученый использовал выражение "мама бедная, а дети богатые", чтобы описать масштабы, в которых SOE использовались партией и ее высокопоставленными членами для собственного обогащения.
Если государственные предприятия и были важными дойными коровами для партии, то их быстро затмили деньги, которые поступали в партию благодаря монетизации земли. Местные органы власти и руководители провинций, имевшие право решать, какие права на землю сдавать в аренду и кому, получали от частных застройщиков огромные откаты в виде имущества и денег. В городских центрах выделялись первоклассные участки, которые передавались застройщикам, не обращая внимания на общины, жившие там на протяжении многих поколений. Во многих случаях это привело к массовому разрушению старых городов и поселков по всему Китаю. Семьи выселялись, целые кварталы уничтожались, в том числе те, в которых находились здания, являющиеся объектами культурного наследия и культурно значимыми местами. Исчезла большая часть центральной части Пекина в районе площади Тяньаньмэнь, которая была усеяна дворовыми домами (сыхэюань) бывшей маньчжурской знати. Мэр
