мире системы воздушного транспорта" от "губительной конкуренции". В чем же дело с конкуренцией? Феррис хотел знать. Конкуренция, конечно, не разрушила гостиничный бизнес.
Какую выгоду получила компания United от государственной защиты? спросил Феррис. Конечно, CAB блокировало деятельность проблемных, снижающих цены новичков в отрасли, но агентство также ограничивало возможности роста самой United. Всякий раз, когда "Юнайтед" подавала заявку на новый маршрут, CAB либо отказывала ей в этом, либо, если маршрут оказывался выгодным, отдавала его более мелкой компании.
В августе 1976 года, через четыре месяца после вступления в должность исполнительного директора, Феррис представил директорам United длинный отчет, в котором говорилось о неизбежности законодательной реформы регулирования, хотя бы в какой-то ограниченной степени. Став частью дебатов, заняв ту или иную позицию, "Юнайтед" может повлиять на их исход в свою пользу. По словам Ферриса, суть дела в следующем: Как бы ни сложилась судьба авиакомпаний в целом в условиях реформы системы регулирования, для United она будет лучше, чем для других. United была крупнейшей авиакомпанией, пресловутой 800-фунтовой гориллой. У нее было более 300 самолетов. Ее денежный запас приближался к 1 миллиарду долларов. Как в игре в шарики, тот, у кого было больше самолетов, самая большая система маршрутов и больше денег в начале игры, обязательно становился победителем.
"Компании United нечего бояться многочисленных мелких конкурентов", - заверил совет директоров Феррис в своей презентации. "Мы сможем эффективно конкурировать, рекламируя свой размер, надежность и опыт, а также соответствуя или опережая их рекламные тактики.... В свободной среде мы сможем немного размять свои маркетинговые мускулы и не будем бояться угрозы быть загрызенными до смерти мелкими операторами". Официальных действий со стороны совета директоров United пока не требовалось; Дик Феррис и Монте Лазарус будут следить за развитием ситуации на Капитолийском холме.
Но по мере того как проходили следующие несколько недель, некоторым из его окружения стало очевидно, что Дик Феррис все больше увлекается идеей дерегулирования. Развязывание рук авиакомпаниям дало бы United - и Дику Феррису - возможность конкурировать, причем не только джинглами и шампанским, но и тарифами и маршрутами. Боб Крэндалл превзошел Ферриса в компьютерных войнах, в этом не было сомнений. Но когда дело дошло до самолетов, Феррис был уверен, что победит.
Феррис приказал своим сотрудникам продолжать изучать ситуацию в Вашингтоне. Пока не было смысла занимать публичную позицию.
Выступая за реформу системы регулирования, Бейкс испытывал то же стремление к победе любой ценой, которое двигало им после исключения из средней школы Брата Райса. Мы победим, говорил он себе. Мы отменим регулирование отрасли. Бейкс бросился в маниакальную исследовательскую работу. Нужно было продумать все детали и тонкости. Все должно было быть идеально. Никто не требовал упразднить CAB, кроме нескольких академиков в Кембридже и Итаке. Дерегулирование - само слово только рождалось. Это была концепция без электората. Никто еще не писал конгрессменам с просьбой об этом. Это была политика, созданная с чистого листа. Нужно было использовать каждое маленькое преимущество, приводить каждый крошечный аргумент.
Например, объявил ли CAB официальный мораторий на маршруты или просто перестал одобрять заявки на маршруты? Бейксу было необходимо это знать; от этого зависело, каким злодеем можно будет представить CAB на слушаниях. Монте Лазарус должен знать, внезапно сообразил Бейкс.
Была глубокая ночь, когда Бейкс разыскал Лазаруса в отеле "Континенталь Плаза" в Чикаго. Лазарус взял трубку как раз в тот момент, когда в отеле зазвучала пожарная сигнализация.
"Монте, был ли официальный мораторий на маршруты или нет?" потребовал Бейкс. Бейкс был из тех людей, которые говорят громко, с восклицательными знаками, когда заряжены энергией.
"Фил, я не могу сейчас говорить! Мне кажется, я чувствую запах дыма!"
"Если будет пожар, вы можете оставаться в своей комнате!" нетерпеливо огрызнулся Бейкс, требуя подробностей о моратории на маршруты.
Когда 6 февраля 1975 года в здании сената Дирксена состоялось заседание подкомитета по административной практике и процедурам, сенатор Кеннеди выступил в качестве главного свидетеля. "Регулирование, - начал он, - сбилось с пути .... Либо потому, что они стали пленниками регулируемых отраслей, либо капитанами устаревших административных агентств, регулирующие органы слишком часто поощряют или одобряют необоснованно высокие цены, неадекватное обслуживание и антиконкурентное поведение. Стоимость такого регулирования всегда перекладывается на потребителя. И эти издержки астрономические".
В течение восьми дней, растянувшихся на февраль и март 1975 года, выступал парад свидетелей, тщательно организованный Брейером и Бейксом, чтобы выставить регуляторов и промышленность в качестве злодеев. Сторонники дерегулирования, как правило, получали возможность выступить первыми, заставляя бенефициаров статус-кво обороняться. Ральф Нейдер, ярый сторонник дерегулирования, был приведен к присяге, чтобы придать делу свой популистский отпечаток. Чиновники администрации Форда были тщательно отобраны, чтобы убедиться, что они лично поддерживают дерегулирование и полностью его понимают, даже если их ведомства не занимали никакой официальной позиции. Среди академических теоретиков Альфред Кан из Корнелла был выбран для дачи показаний благодаря своему яростному интеллекту. ("Меня попросили уложиться в десять минут, - начал он, - а это значит, что мне придется говорить очень быстро"). Были представлены компьютерные исследования и другие доказательства того, как отсутствие регулирования привело к установлению низких тарифов в Техасе (благодаря Southwest Airlines) и Калифорнии (в основном благодаря Pacific Southwest Airlines).
По мере того как продолжались слушания, Бейкс почувствовал, что чего-то не хватает. Слишком много внимания уделялось маршрутам и тарифам, а также таким недоступным понятиям, как ценовая эластичность. "Мы должны найти скандал!" - сказал он.
Уотергейт - возможно, это открыло новые возможности. Благодаря своей работе в штате специального прокурора Бейкс и Брейер, вероятно, знали больше, чем кто-либо другой на Капитолийском холме, об авиационном аспекте Уотергейта. Они знали, что нелегальный вклад American в кампанию Никсона нарушил не только федеральные законы о выборах, но и, возможно, правила CAB - в частности, закон, обязывающий авиакомпании уведомлять агентство, когда они выплачивают кому-либо вознаграждение или дарят подарки. Если American нарушила это правило, то CAB обязано было провести расследование. Было ли оно проведено, или контролируемое республиканцами агентство замяло дело?
В то время как слушания в подкомитете еще продолжались, сотрудники Кеннеди отправились в экспедицию по сбору информации. Они обнаружили, что несколько сотрудников CAB начали изучать этот вопрос. Но внутреннее расследование было сорвано, а материалы расследования сотрудников CAB даже забрали и заперли в сейфе. " Единственное слово, которое мелькало у меня в голове, - это сокрытие", - скажет позже адвокат CAB по имени Стивен Альтерман. Бейкс был в экстазе. Наконец-то скандал был раскрыт.
Подкомитет немедленно вызвал в качестве свидетеля Уильяма Гинджери, главу
