него двадцать два, получив восемь. Именно с этого он и начал, с ежегодников, опубликованных восемь лет назад. Он нашёл их на полках, на которые ранее указала секретарь президента, и снял как январский, так и июньский номера. Начиная с январского выпуска, он медленно листал страницы, осознавая, что восемь лет назад этот человек, возможно, выглядел совершенно по-другому и не желал пропустить его ни в коем разе. Ни в январских, ни в июньских ежегодниках он не нашёл никого, похожего на этого человека.
Терпеливо он начал продвигаться дальше в выпусках за последующие годы.
Он знал, что ему, возможно, придётся просмотреть шестнадцать ежегодников — по два выпуска в год в течение восьми лет, охватывающих возможные даты окончания учёбы для мужчины, которому сейчас было где-то между двадцатью пятью и тридцатью годами. Карелла был готов тщательно изучить все шестнадцать ежегодников, и, если он ничего не найдёт ни в одном из них, он был готов просмотреть каждый проклятый ежегодник на этих полках. Но, как оказалось, ему не пришлось провести в школьной библиотеке и получаса.
Звали этого человека Клаус Шейнер. Он получил высшее образование шесть лет назад, то есть его нынешний возраст — двадцать восемь лет, оказалось, их первоначальная прикидка была неплохой. Он был членом Хорового клуба (хоровая группа в США, исторически состоящая из мужских голосов, но иногда также из женских или смешанных голосов, которая традиционно специализируется на исполнении коротких песен трио или квартетами — примечание переводчика) и Общества чести (группы в университетах США на основе академических успехов, лидерства, прилежания и характера — примечание переводчика), был избран в Фи Бета Каппа (старейшее почётное студенческое общество, изначально братство, в США, основанное 5 декабря 1776 года, общественная организация студентов высших учебных заведений — примечание переводчика) на первом курсе и был президентом Немецкого клуба. Как это было принято в некоторых ежегодниках колледжей, за строгим списком студенческих достижений Шейнера следовал куплет. Куплет гласил: Клаус классный, Клаус крутой, Клаус учится в медицинской школе, скальпель у него в руке.
Он пытался заняться с ней сексом, но потерпел неудачу, и теперь он сердито поднялся с кровати и сказал: „Наденьте нижнее бельё! Вы шлюха? Вы такая?“ И смотрел, как она подняла длинное свадебное платье и надела белые трусики с кружевными краями, единственную одежду, которую он ранее попросил её снять.
„Вы не обязаны отвечать“, — сказал он. — „Я знаю, кто вы, знаю уже давно.“
Она ничего не ответила.
„Полагаю, вы во мне разочарованы“, — сказал он. — „Такая, как вы, которая знает так много мужчин. Полагаю, моё выступление было неудовлетворительным.“
Тем не менее, она опять ничего не ответила.
„Знали ли вы таких, как я?“ — спросил он. — „С вашим опытом, знали ли вы других, кто не смог выступить?“
„Я хочу, чтобы вы меня отпустили“, — сказала она.
„Ответьте мне! Знали ли вы таких, как я?“
„Пожалуйста, позвольте мне уйти. Дайте мне ключ от входной двери, и…“
„Я уверен, что вы знали очень много мужчин, у которых были такие же проблемы со здоровьем, как у меня. Это целиком медицинская проблема, однажды схожу к врачу, он выпишет таблетку, и она исчезнет. Я сам был почти врачом, вы это знали? Я был избран в Фи Бета Каппа в Университете Рэмси, вы это знали? Да. Я там учился, Фи Бета Каппа. И меня приняли в одну из лучших медицинских школ страны. Да. Я два года учился в медицинской школе. Хотите знать, что произошло? Хотите знать, почему я сегодня не врач? Знаете, я мог бы стать врачом.“
„Я хочу уйти отсюда“, — сказала она. — „Пожалуйста, дайте мне ключ.“
„Августа, вы говорите абсурд“, — сказал он. — „Вы не можете уйти.
Вы никогда не уйдёте. Я убью вас, Августа.“
„Почему?“
„Я сказал вам, почему. Хотите знать, что произошло в медицинской школе, Августа? Хотите знать, почему меня исключили? Я изуродовал труп“, — сказал он. — „Я изувечил труп женщины. Скальпелем.“
Они знали, что он учился в медицинской школе в Университете Рэмси, и знали, что машина, припаркованная во дворе отеля, была машиной скорой помощи. Поэтому сначала они просмотрели пять телефонных справочников города в поисках записи о докторе Клаусе Шейнере.
Ни в одном из каталогов Клауса Шейнера не было.
Поэтому они посмотрели на часы на стене отделения, подняли трубки телефонов в отделении и начали обзванивать все без исключения больницы города. Больниц было много, но во все им приходилось звонить, потому что мужчина Клаус Шейнер учился в медицинской школе и в ночь похищения вёл машину скорой помощи. Если предположить, что он работал в одной из больниц, то в деле у него должен быть адрес. Это всё, что им было нужно: его адрес. Как только они его получат, если они его получат, они ворвутся к нему. Но получить этот адрес, если он существовал, если он действительно работал в одной из больниц, означало совершать телефонные звонки.
А телефонные звонки требовали времени.
Клинг не сделал ни одного звонка.
„Здравствуйте“, — сказал Уиллис в трубку, — „это детектив Уиллис из 87-го участка, мы пытаемся найти…“
„Человек по имени Клаус Шейнер“, — сказал Мейер в трубку. — „Он может быть…“
„Доктор“, — сказал О'Брайен, — „или может им быть.“
„Связан каким-то другим образом с больницей“, — сказал Карелла.
„Это Шейнер“, — сказал Паркер. — „Я продиктую это для вас по буквам: Ш…“
„е, й,“, — сказал Дельгадо.
„н, е,“, — сказал Хоуз.
„р“, — сказал Олли.
Клинг ходил, слушал и смотрел.
И ждал.
Она отступила от него.
Он шёл за ней со скальпелем в руке. Он был между ней и дверью.
Кровать была в центре комнаты, она попятилась к ней, а затем забралась на матрас и встала посередине кровати, готовая прыгнуть на пол с противоположной стороны, к которой бы он ни приблизился.
„Я призываю вас не делать этого“, — сказал он.
Она не ответила. Она наблюдала за ним, ожидая его движения, готовая прыгнуть. Она будет использовать кровать как стену между ними. Если бы он приблизился к ней со стороны, ближайшей к двери, с правой стороны, она бы спрыгнула на пол слева. Если бы он заполз на кровать, пытаясь пересечь её, она бы обежала вокруг неё на другую сторону. Она бы всегда держала кровать между ними, если бы пришлось, использовала бы её как барьер и… Он ткнул в её сторону скальпель и, казалось, собирался перегнуться через кровать, но она спрыгнула на пол, прочь от него, и тут же поняла: поздно, его манёвр был уловкой. Он обогнул кровать, ей было уже слишком поздно пробираться к двери, она отошла в угол, когда он подошёл к ней.
Она навсегда запомнила звук вышибаемой двери, запомнила также его шок, который промелькнул в его взгляде, и то, как он резко отвернулся от неё. Она видела мимо него входную
