процентов гиг-работников с полной занятостью заявили, что им будет трудно найти 400 долларов в чрезвычайной ситуации.
Реагируя на подобные проблемы, законодательное собрание штата Калифорния в 2019 году переклассифицировало некоторых работников с частичной занятостью и гигов - в том числе водителей Uber, Lyft и DoorDash - как сотрудников. Закон № 22, разработанный платформами для гиг-работы, освободил компании, работающие с приложениями, от действия нового правила. Работайте на полставки медсестрой в кабинете врача, и вы получите льготы и защиту; работайте на полставки водителем Uber - нет.
В то утро выступал британский политический предприниматель Уингем Роуэн. В возрасте около шестидесяти лет, с темными волосами, худым лицом и в очках, Роуэн обладает моложавой внешностью и быстрым остроумием, отточенным за время его карьеры журналиста и телеведущего. Он говорит быстрыми, точными предложениями, изобилующими данными и деталями. На протяжении всей осени законопроект № 22 был предметом напряженных дебатов. Те, кто выступал против этой меры, хотели выйти "за рамки гиг-экономики", регулируя ее ведущих игроков, заставляя их предлагать работникам гарантированную минимальную зарплату, оплачиваемый отпуск по болезни и другие льготы. Роуэн поддерживал эту идею, но у него было другое представление о том, как выйти за рамки эксплуататорской модели гиг-компаний.
Он назвал законопроект 22 "бурей в чайнике" и "побочным шоу", призвав аудиторию не думать о нем как о "некоем финале в борьбе за права заемных работников". Он согласился с тем, что обращение с работниками со стороны гиг-компаний часто бывает ужасным, но он подозревает, что регулирующий подход - даже если он сможет преодолеть блицкриг рекламы и лоббистских расходов гиг-компаний - будет напоминать бесконечную игру в Whac-A-Mole. На одном из слайдов Роуэн перечислил восемь основных проблем, с которыми сталкиваются гиг-работники: неправильная классификация, отсутствие льгот, отсутствие карьерного роста, высокие накладные расходы, обманчивые обещания работодателей, внезапное закрытие рынка, снижение зарплаты и наличие алгоритма в качестве начальника. По его словам, победа над проектом 22 решит только первую проблему, частично вторую и, возможно, четвертую.
Иной подход, считает Роуэн, мог бы кардинально улучшить ситуацию по всем восьми вопросам.
"Как выглядит по-настоящему здоровый рынок почасового труда в XXI веке?" спросил Роуэн участников из своего обложенного книгами офиса в Лондоне. По мере того как он перечислял оптимальные характеристики такого рынка - способность вывести экономическую активность из неформальной экономики, минимальные комиссионные за транзакции, прозрачность данных, чуткое реагирование на трудовое законодательство и конечные цели работников, которые могут включать образование и обучение, - становилось ясно, что он не представляет себе. "Все, что я только что описал, не похоже на инвестиционные возможности Силиконовой долины", - сказал он. "Это общественное дело".
Роуэн хочет создать рынки гибкого труда, которые будут работать как государственные коммунальные службы. Вместо того чтобы выполнять один вид работы на частной платформе, принадлежащей одной и той же компании, покупающей их труд, соискатели в государственной системе могли бы видеть множество видов работ, предлагаемых различными работодателями. Частные компании, предоставляющие услуги гиг-работы, часто берут комиссию за сделку в размере 30 и более процентов; государственная система могла бы взимать гораздо меньшую сумму - возможно, от 2 до 5 процентов. Такие меньшие комиссии помогут сделать такую платформу дешевле для потребителей и поддержать более высокую зарплату для работников. Можно будет легко контролировать соблюдение трудового законодательства и льготы для работников. Такие платформы также могут расширить возможности работников, показывая им актуальные данные о более широких тенденциях на рынке труда. Если кто-то из тех, кто сейчас занимается доставкой еды, мог бы зарабатывать больше денег, найти более удобный график работы или выполнять более приятную работу в качестве помощника по уходу за больными на дому, система могла бы отреагировать на его цели и предпочтения, связав его с вакансиями и необходимым обучением для поиска другой работы. Одним словом, дизайн общественной платформы может быть разработан для продвижения общественных интересов, а не для получения прибыли от венчурных капиталистов.
Одним из препятствий для широкомасштабной реализации этого видения является то, насколько зажигательной стала тема гиг-работы. Некоторые общественные деятели опасаются, что поддержка гиг-работы в любой форме будет расценена как капитуляция перед хищными компаниями вроде Uber и Lyft. "Существует возможность того, что эта работа [рынки нерегулярного труда] даже в экспериментальном масштабе будет неправильно понята и в результате несправедливо политизирована", - сказал мне Роуэн. Иногда он использует болезнь в качестве аналогии. Если гибкая гиг-работа - это артрит, то можно попытаться вылечить болезнь, одновременно работая над лечением тех, кто с ней живет. Разработка методов лечения - таких, как пилотирование рынков государственного сектора для нерегулярной работы, - не означает одобрения болезни.
Для многих работников аналогия с болезнью не имеет смысла. Роуэн делит гиг-работников на три основные категории. Одни - это добровольные нерегулярные работники, которые по разным причинам хотят заниматься гигами. Некоторые - вынужденные нерегулярные работники: они хотят иметь работу на полный рабочий день, но не могут ее найти и поэтому переходят на гиг-работу по необходимости. Другие люди - основные нерегулярные - нуждаются в гибком графике работы по состоянию здоровья, семейным или иным обстоятельствам. По разумным оценкам, только эта последняя группа составляет, возможно, 30 процентов всей рабочей силы. "Может быть, у меня боли в спине, которые то появляются, то исчезают, так что я не знаю, смогу ли я работать завтра - узнаю, когда проснусь", - говорит Роуэн. "Может быть, у меня двое родителей больны болезнью Альцгеймера. Смогу ли я работать завтра? Придется решать в обед". Простое стремление уменьшить долю гиг-работы в общей экономике игнорирует тот факт, что значительное и растущее число людей вряд ли когда-нибудь будут работать на традиционной работе с девяти до пяти. Им не нужна ликвидация нерегулярной работы. Им нужно кардинальное улучшение ее качества, разнообразия и доступности.
Словосочетание "гиг-работа" стало синонимом особенно неприятной эксплуататорской модели рынка труда, но это не обязательно так", - сказал мне недавно Роуэн. "Люди могут работать ненормированный рабочий день на своих условиях, создавать портфолио и продвигаться по карьерной лестнице - но только государственные учреждения могут заставить эту модель работать, потому что у них есть уникальные потребности, рычаги и полномочия". Государственные платформы будут работать на программном обеспечении с открытым исходным кодом, как, например, система, созданная некоммерческой организацией Роуэна "Современные рынки для всех". Частные компании могут участвовать в торгах на право управления ими, следуя концессионной модели, используемой в некоторых национальных лотереях и национальных парках, но их доходы будут ограничены, и они будут служить общественным интересам.
Такой подход не будет опираться на одно лишь регулирование, чтобы сдержать голиафов гиг-работы. Он будет конкурировать с
