1945 году Федеральный резервный совет Америки заявил, что "гарантия занятости" является "возможно, самой существенной частью концепции национального минимального стандарта". В 1948 году статья 23 Всеобщей декларации прав человека 1946 года установила "право на труд, на свободную занятость, на справедливые и благоприятные условия труда и на защиту от безработицы". Соединенные Штаты, Канада, Франция, Мексика, Швеция, Эфиопия и десятки других стран уже выступают за ликвидацию безработицы. Если бы страны, подписавшие соглашение, серьезно относились к этому обязательству, они бы ввели ту или иную версию гарантии занятости. Популярность гарантированной занятости не ограничивается дипломатами середины двадцатого века и идеалистическими договорами. По результатам опроса 2019 года, 78 % американских избирателей поддержали федеральную гарантию занятости. Даже большинство консервативно настроенных избирателей высказались за.
Одним из факторов, осложняющих дискуссию о гарантиях занятости, является вводящий в заблуждение характер официального уровня безработицы. Если этот показатель низок, то возникает соблазн утверждать, что гарантии занятости не нужны - рабочих мест достаточно для всех желающих. Но использовать официальный уровень безработицы для понимания рынка труда - все равно что смотреть через щель для стрел средневекового укрепления: вы получаете узкий обзор через сооружение, построенное для оборонительных целей. Когда я посетил Граматнеусидль, официальный уровень безработицы составлял 8 % в Австрии и 5,5 % в Америке. Но в эту статистику заложено много странных исключений и допущений. Бюро статистики труда США (BLS) определяет шесть различных показателей безработицы, обозначаемых как U-1 - U-6. Поскольку только U-3 имеет "официальное" обозначение, большинство людей не знают о противоречиях, окружающих эту статистику. Те, кто не искал работу в течение последних четырех недель, которых иногда называют "удрученными работниками", учитываются не в U-3, а в U-4, что приводит к снижению официального показателя U-3.
По этой логике, если бы миллионы людей перестали искать работу во время Великой депрессии после нескольких лет поиска работы, они не были бы безработными, если бы не искали работу активно в течение последних четырех недель. То же самое можно сказать и о миллионах работников, которые ушли с нежелательной работы во время Великой отставки, вызванной пандемией. Аналогичным образом, неполная занятость, определяемая BLS как работники с частичной занятостью, которые хотели бы работать полный день, учитывается не в U-3, а в U-6, и даже здесь она несовершенна. Это также делает показатель U-3 обманчиво низким. В Европейском союзе безработица рассчитывается с аналогичными исключениями, которые скрывают ее истинную величину.
Искаженная статистика безработицы выполняет две полезные функции для элиты: она позволяет компаниям платить работникам меньше, одновременно утверждая, что главной причиной безработицы является индивидуальная лень. Если более точные показатели недоиспользования рабочей силы станут доминирующими, поддерживать радужную картину экономического роста будет сложнее. Более точные показатели, скорее всего, удвоят нынешние уровни безработицы: в Америке и Австрии они составят десятки процентов, а в некоторых европейских странах, таких как Греция и Испания, - более 30 процентов. Это не говоря уже о тех, кто просто ненавидит свою работу и хочет найти другой вариант. Широко распространенное признание этой иллюзорной статистики отражает циничный и разрушительный выбор: поддерживать высокий уровень безработицы, притворяясь, что он низкий.
Ограничения, накладываемые возрастом и состоянием здоровья, говорят о том, что даже если бы каждый безработный был готов согласиться на любую работу, на рынке труда в частном секторе все равно не хватило бы рабочих мест для всех желающих. Пособия по инвалидности и пенсионные пособия уже отражают тот факт, что некоторые люди в любом обществе не могут работать в частном секторе. Но многие люди, которые не могут найти или удержать работу в частном секторе, все равно хотят заниматься чем-то полезным и значимым, и их психическое и физическое здоровье может зависеть от таких возможностей.
Однажды днем в Граматнеусидле я встретился с мэром Томасом Швабом и выпил с ним кофе в штаб-квартире "Гарантии занятости". Пожилой человек, говорящий с осторожностью и профессорским тоном, Шваб написал магистерскую диссертацию по оригинальному исследованию Мариенталя, и он рассматривает нынешний проект на этом историческом фоне. "Возможно, вы знаете об Адаме Смите и тех парнях, которые говорят, что рынок всегда прав. Если вы не найдете работу, будете работать за меньшие деньги, то экономика сама вас возьмет. Но это совершенно неверно", - сказал он. "Если в моей компании нет работы, на улице может стоять тысяча человек, и они могут сказать, как в 1930-е годы, что я буду работать только за , чтобы поесть. Нашли ли они работу? Они не нашли работу, потому что никто не мог ее предложить". Директор государственной службы занятости Нижней Австрии Свен Хергович также считает, что растущие требования к производительности и эффективности означают, что не все смогут найти работу без поддержки: "Не существует достаточного количества рабочих мест для всех длительно безработных. Фактически у нас есть только два варианта: либо мы финансируем долгосрочную безработицу, либо создаем гарантию занятости", - сказал он мне.
Вюрстельштанде - колбасные киоски, которые до сих пор работают на многих углах улиц Вены, - были созданы во времена Австро-Венгерской империи для предоставления защищенных рабочих мест ветеранам-инвалидам. Хергович считает эти рабочие места для продавцов сосисок свидетельством того, что стремление создать рабочие места для людей не ограничивается одной политической философией. "Вы слышите аргумент, что это социалистическая идея. Но если следовать этому аргументу, то и император был социалистом", - сказал мне Хергович, широко улыбаясь. "Люди говорят, что мы просто создаем искусственные рабочие места, а искусственные рабочие места - это те, которые создаются государством". Действительно, классификация рабочих мест как "настоящих" или "искусственных" в зависимости от того, финансируются ли они государством, приводит к странным выводам. Медсестры, учителя и пожарные попадают в категорию ненастоящих. В то же время те, кто в частном секторе зарабатывает на жизнь торговлей деривативами, снимая себя на видео, как они едят или делают покупки для миллионов незнакомцев, управляют казино, продают мошеннические добавки для здоровья или красоты, рекламируют и продвигают опиоиды, - все они настоящие.
Смещение определения настоящей работы с источника финансирования на ее социальную значимость и осмысленность перестраивает представления о работе и ценности. Джон Мейнард Кейнс знаменито сказал, что закапывать старые бутылки и платить людям за то, чтобы они их снова откопали, лучше, чем ничего не делать. Но он также признавал, что это не единственные варианты. Срочная необходимость декарбонизации инфраструктуры и цепочек поставок во многих секторах экономики, а также обеспечение надлежащего ухода за самыми молодыми и самыми пожилыми членами общества - вот требования, которые частный сектор не смог решить. Гарантия занятости, финансируемая из федерального бюджета, но управляемая на местном
