Вера не сразу замечает, что кто-то сидит на диване. Зато тяжелый изучающий взгляд ловит почти мгновенно.
— Далеко собралась? — надменный и вкрадчивый голос заставляет Веру вздрогнуть.
— Ты меня напугал! — возмущается Вера.
— Ты куда-то собралась? — настаивает на ответе Платон.
— Не твое дело, — ведет плечом Шустер. — Ты сказал, что я не пленница. Могу делать, что хочу. Я хочу уехать.
— Не сегодня, — возражает Пахомов. — Я уже отпустил охрану. Обед придется разогревать. Знаешь, как включить плиту?
— Платон, это все не смешно, — усмехается Вера, — у меня планы. Я хочу съездить в город. Ок, если без охраны нельзя, я согласна поехать с твоими амбалами.
— У них выходной, — негромкий голос Пахомова начинает бесить Веру.
Он это специально делает, да? Нарочно злит ее?
— Мне нужно в город!
— Я переоденусь и сам отвезу, — пожимает плечом Паховом, а потом, повернув голову, будто в удивлении смотрит на полупустой бокал в своей руке, — а, нет. Не отвезу. Придется, Вера Степановна, вам посидеть здесь до завтра.
— Это не смешно, Платон!
— А разве я смеюсь?
Вера скрещивает руки на груди. Смотрит на Пахомова. Тот медленно поднимается с дивана.
— Интересно, так куда же ты собралась в наряде проститутки?
— Чего?!
— Говорю, ты нарядилась, как шалава, Вера, — усмехается Пахомов, залпом осушает стакан и ставит тот на столик, — понимаю, что у вас в Европе другие нравы. Но здесь нужно быть скромнее, Вера.
— Да пошел ты! — вспыхивает Шустер.
— Советую переодеться, — ведет плечом Пахомов, — вот что-то более приличное.
— У меня приличное платье!
— На тебе платье как у шлюхи.
— Смотрю, ты в шлюхах очень хорошо разбираешься! — уже почти кричит Вера. — К твоему сведению, этот наряд стоит целое состояние.
— Верка, последний раз предупреждаю, если не переоденешься, пожалеешь, — роняет негромко и угрожающе Платон.
— Да что ты говоришь! Я не собираюсь выполнять твои приказы, Пахомов! — Вера вздергивает подбородок упрямо.
— Я предупредил, Вера, — прищуривается Пахомов.
А Вера настолько зла, что никакие эмоции больше не ощущаются. Только злость и адреналин. Вере очень хочется выиграть этот небольшой спор. Не станет она пасовать перед чертовым Пахомовым!
Для выпившего человека Платон двигается очень быстро. Секунду назад он стоял в гостиной зоне, а теперь почти вплотную приблизился к Вере.
Вера дает себе слово, что ни жестом, ни словом не покажет ни страха, ни смущения.
Вскидывает подбородок, сжимает ладони в кулаки.
Пахомов, оказывается, весьма высокий мужчина. И почему прежде Вера не обращала на это внимания? Так, это неважно. Шустер ведь на каблуках, а это тоже приличный рост.
— Последний шанс, — прищуривается Платон, а Вера лишь поджимает губы. — Ну что ж, я предупреждал.
— Что ты творишь?! Это же… Урод! Ну ты и урод! — кричит Вера во весь голос.
Платон не слушает ее. Верка верещит все громче, пока ее дорогущее, ценой в целое состояние платье, превращается в лохмотья. И как только этому придурку удалось его порвать?! Удалось!
Вера пытается подхватить те тряпочки, что остались от шикарного наряда. Прикрыться руками.
— Туфли не отдам! — возмущенно пыхтит Вера.
Платон усмехается. Вера, оставшись в одном белье, хватает подушку с дивана и прикрывается ею словно щитом.
— Так и быть, туфли можешь оставить, — милостиво соглашается Пахомов.
— Ты за все ответишь! Я пожалуюсь отцу! — грозит Вера.
— Завтра тебе привезут нормальную одежду, — усмехается Пахомов и убирает руки в карманы брюк.
Вера не просто злится, она в ярости. Потому контроль утрачен, а мозг и вовсе отключается.
Шустер словно со стороны видит, как ее ладонь летит прямо к мужской щеке. Где-то очень далеко мелькает мысль, что Платон должен перехватит ее запястье, остановить. Вера ведь никогда прежде не дралась. И никого не била.
— Ох…
— Что это было? — ровным, но до жути пугающим голосом произносит Платон.
— Ты первый начал! Ты порвал мое платье! Ты…, — обвиняет Вера собеседника.
— Иди наверх, Вера, и оденься! — Пахомов почти кричит. Вера сжимается от его крика.
Не оборачиваясь, Шустер торопливо взбегает вверх по лестнице. Кажется, у нее все еще трясутся колени. И в ушах звенит громкий голос Пахомова.
Черт, он ведь просто невменяемый какой-то! Или это она такая? Она ведь ударила его! По лицу!
У Веры все еще дрожит рука, и кожа ладони жутко горит. Да и вообще, адреналин бьет фонтаном прямо в голову.
***
Пахомов отворачивается, чтобы не видеть, как Вера убегает. Зря он так. И хорошо, что девчонка отвесила ему пощечину. Кто знает, куда бы его занесло.
Платон смотрит на изорванное платье у своих ног. На самом деле, не настолько этот наряд откровенный. Все прикрыто, ничего не просвечивает. Да только ткань ладно обтягивает точеную фигурку. И все мысли Пахомова лишь о том, как взять девчонку.
— Твою ж мать! — бормочет мужчина и растирает лицо ладонями.
Куда его несет?! Ну куда, млин?!
***
Ветер не стихает, да и дождь усиливается. Кажется, льет стеной.
Платон слушает отчет охраны. Искусственный водоем немного размыло. Ерунда, восстановят. Главное, пока закрыть тот участок.
Пахомов выключает свет в кабинете. Алкоголь из крови и головы уже выветрился. И после трех часов за рабочим столом пусть даже в удобном кресле дают о себе знать. Потому Платон планирует спуститься в спортзал, на цокольный этаж.
Там, кроме бассейна есть и тренажеры. Да, нужно прочистить мозг физической нагрузкой.
В холле, между гостиной зоной и кабинетом так и лежат обрывки платья. Более того, в доме царит гробовая тишина. Вредная девчонка так и не спустилась. Пропустила обед, а теперь и ужин.
— Ладно, — бормочет Платон и меняет направление движения.
Пахомов поднимается вверх по лестнице медленно. Будто дает себе шанс передумать. Или, в крайнем случае, найти нужные слова, чтобы поговорить с Верой.
Не с того они начали общение. Нужно как-то это дело менять. В конце концов, Пахомов старше, мудрее.
Дверь в его, Платона, спальню закрыта. Чтобы ее открыть, Пахомов возвращается в кабинет. В верхнем ящике стола лежат все запасные ключи от внутренних и внешних дверей.
Усмехнувшись, Платон подбрасывает ключ на ладони и ловит его. А вместе с этим ключом ловит и азарт в крови. А что, если Вера там, мягко
