вырастили, музыка, которую мы сочинили, сад, который мы вырастили, церковь, которую мы помогли построить, студенты, которых мы наставляли, или любой другой долгосрочный социальный вклад, который мы сделали. Мы также можем обрести символическое бессмертие, поделившись с другими культурой, религиозной практикой, системой верований, ремеслом, историей или наследием. Расширяя наше самоощущение за пределы нашей индивидуальной жизни, мы придаем нашему существованию длинную дугу значимости. Это отличное средство от системного стыда, который говорит о том, что все, чего мы добиваемся сами, имеет значение, и что нет никакого "оправдания" для неудачи или отставания.
Если системный стыд отделяет человека от остального человечества и оценивает его действия в вакууме, то расширительное признание показывает, что мы не можем понять чьи-то действия в изоляции: Мы всегда должны обращать внимание на окружающие их стимулы и наказания, которые определяют, какие у них есть варианты и насколько привлекательным может быть каждый из них. Это очень смиренный подход к пониманию самих себя. Ни наши лучшие достижения, ни худшие решения не являются полностью нашими собственными. И история нашей жизни не заканчивается, когда мы ее заканчиваем. Мы - лишь одна маленькая, прекрасная часть.
При разработке концепции экспансивного признания я отчасти вдохновлялся диалектической поведенческой терапией, или ДБТ. ДБТ была создана доктором Маршей Линехан, психологом, специализирующимся на лечении людей с пограничным расстройством личности, многие из которых сообщают, что испытывают непреодолимые порывы наброситься на других или заняться самоповреждением. У самой д-ра Линехан было диагностировано это расстройство, когда она была молодой женщиной ; она страдала от привычки к жестокому самоповреждению и мыслей о самоубийстве, начиная с подросткового возраста. В процессе собственного выздоровления Линехан обнаружила, что ей пришлось научиться поддерживать баланс между двумя принципами: Во-первых, она должна была научиться радикально принимать свою реальность такой, какая она есть, в том числе неприятной и болезненной, а во-вторых, она должна была развить внутреннюю устойчивость и стратегии преодоления, чтобы справиться с этой реальностью. Эти две силы - принятие и изменение - в рамках ДБТ всегда находятся в напряжении друг с другом. Необходимость принять реальность такой, какая она есть, и необходимость найти лучшие способы работы с этой реальностью постоянно находятся в диалоге (отсюда и термин "диалектика" в ДБТ).
Вот небольшой пример, иллюстрирующий диалектику между принятием и изменением в ДБТ: допустим, пациент в депрессии борется с компульсивной привычкой делать покупки. Вместо того чтобы корить себя за потраченные деньги и ресурсы, пациенту было бы полезно принять тот факт, что он страдает от хронической депрессии и что шопинг помогает ему справиться с ней. Покупки служат какой-то цели в их жизни, даже если это просто помогает им не замечать, насколько несчастными они себя постоянно чувствуют. ДБТ-терапевт может посоветовать пациенту принять опыт своей депрессии и смириться с потенциально очень пугающей реальностью, что он может страдать от низкого настроения всю оставшуюся жизнь.
Если пациент всю жизнь страдает от депрессии, то поход на Amazon - это лишь одна из многих стратегий, которые он может использовать для борьбы с ней. Возможно, она не самая идеальная, но это и не идеальная реальность. Очевидно, что шопинг каким-то образом "работает" для них. Может быть, ожидание посылки помогало им, когда мысли о самоубийстве были особенно сильны. Возможно, поход в торговый центр дал им повод перебороть депрессивную усталость и выйти из дома. Выбор в пользу шопинга, согласно этой схеме, не является ни хорошим, ни плохим по своей сути: это решение, за которым стоит логика, и оно имеет как преимущества , так и издержки. Как терапевтическая техника, ДБТ противостоит перфекционизму: Ни одна стратегия совладания не является плохой по своей сути. Она имеет смысл в определенных ситуациях и может увеличить или уменьшить шансы на то, что жизнь человека станет лучше. Мы можем решить измениться, если механизм совладания больше не работает, но мы не обязаны это делать, чтобы стать морально искупленными людьми.
Эта концепция принятия и изменения в диалоге друг с другом очень полезна, когда речь идет о борьбе с системным стыдом. Системный стыд действует по неумолимой черно-белой логике. Но вместо того чтобы требовать от себя совершенства, мы можем оценивать каждое решение как танец между принятием и изменением, как постоянно развивающиеся переговоры с реальностью.
Правда в том, что я не хочу опускать руки и приходить к выводу, что бороться за спасение планеты бессмысленно, потому что корпорации загрязняют окружающую среду гораздо сильнее, чем я. Это ничуть не лучше, чем часами зацикливаться на том, правильно ли я компостирую. Я хочу меньше стыдиться того, что я всего лишь один маленький, несовершенный человек, но я также хочу предпринимать действия, которые, по моему мнению, имеют значение в этом мире. При широком признании мы можем как примириться с нашей индивидуальной малостью, так и оспорить идею о том, что все наши усилия бессмысленны. Когда мы видим, что наши маленькие усилия взаимосвязаны с работой и поддержкой других людей, мы становимся гораздо более могущественными (а наши жизни - более осмысленными), чем когда-либо позволял индивидуализм.
Придумывая экспансивное признание, я также вдохновился замечанием писателя Джеймса Болдуина о том, что страдание - это мост. [7] Системный стыд учит нас рассматривать наши глубочайшие боли как исключительно личные и предписывает страдать в одиночестве. Но, как замечает Болдуин, наши самые страшные раны на самом деле являются значимым связующим звеном с другими людьми, соединяющим нас между разрозненными группами, а также во времени. В своих работах Болдуин часто подчеркивает жестокость того, что он стал невидимым для общества, потому что был квиром - чернокожим мужчиной. Его благополучие не только не замечалось, но люди отказывались признавать его человеком. Признание его полной, сложной человечности и его страданий было ответом на его боль - но это могло произойти только на его собственных условиях и при обстоятельствах, при которых быть замеченным было бы безопасно. Размышляя о творчестве Болдуина, философ Олуфẹ'ми О. Тайвот пишет, что он связан со всеми другими людьми на планете через взаимное признание нашей общей уязвимости. [8] Построение солидарности, пишет он, - это не вопрос о том, кто больше страдает или кто перед кем должен преклоняться. Напротив, солидарность - это вопрос о том, как лучше объединить наши усилия. Каждый из нас должен сыграть свою роль в этих усилиях. У каждого из нас есть свой мост. Никто из нас не оторван от человеческого опыта.
Уровни расширенного признания
Как системный стыд состоит из трех уровней (личного, межличностного и глобального), так и расширительное признание
