такую плотность огня, развернулся обратно.
Забрав с собой разведчиков, эвакуационная группа вернулась на исходную. После доклада, на котором Шаманов чуть не подрался с комбригом, высказывая тому своё видение ситуации, захотелось чем-то хорошим восстановить потрёпанные нервы. Юра забрал Шаманова в свою «капсулу» и уже через час в Шахтинске они ели шашлык, запивая горячее мясо холодной водкой.
- Я одного не могу понять, - Сергей пьяно тыкал вилкой в тарелку с кусками баранины. – Выход одной разведгруппы в четыре-пять человек я планирую и обеспечиваю все-сто-рон-не! Отрабатываю порядок действий, таблицу взаимодействия, сигналы управления и связи, запасной план действий, резервный план действий. А здесь… фактически фронтовая операция. Задействованы две дивизии и мотострелковая бригада. Командующий группировки как воды в рот набрал. Какой-то полковник, как говорят, родственник самого верхнего руководства, пальцем водит по карте, на которую не нанесена обстановка… никакой предварительной отработки задачи! Как это понимать?
Трофимов горько усмехнулся: все офицеры, присутствовавшие на постановке задач, отметили этот момент – вождение по карте пальцем – что выдавало в полковнике человека, бесконечно далёкого от профессионального военного образования. А ведь его не остановил ни командующий группировкой, ни командующий армией, ни его заместитель, которые едва ли не зевали, слушая докладчика. Будто речь шла не о войсковой операции, неминуемо чреватой человеческими жертвами, а о чём-то совершенно тривиальном, совершенно не касающимся кровавой войны.
У офицеров не было ответов на поднимаемые ими вопросы, хотя оба в глубине души понимали, что столь черствое отношение командования к решению боевых задач, как и к человеческим жизням, основывалось на их махровой некомпетенции, в мирное время раскрыть которую было проблематично, но война сделала это мгновенно. Когда-то купленные должности раньше позволяли их носителям хорошо «зарабатывать», но начавшаяся война потребовала других навыков и полностью раскрыла никчемную сущность таких командиров, у которых не могло было быть иного поведения, кроме как отправлять людей в бой в надежде, что они там, в бою, сами что-нибудь сделают – «сообразуясь с обстановкой». В случае успеха можно будет приписать это себе, а если случится разгром, то в отсутствии боевых распоряжений всегда можно заявить, что неудача стала следствием «преступной и халатной» самостоятельности командиров среднего звена, уклонившихся от устно поставленной «правильной» задачи.
- Я не узнаю Павлова, - признался Юра. – При мне это был честный и грамотный офицер, стоявший на ступень выше: когда я был взводным, он был ротным, когда я был ротным, он был командиром батальона…
- На должности, которую он сейчас занимает, он должен соответствовать… - глубокомысленно сказал молодой офицер.
- Пожалуй, ты прав, - кивнул Юра. – Его подняли туда, где он должен быть в первую очередь лоялен вышестоящему командованию, а уже потом – профессионален. Он сейчас стоит выше тех, кто разрабатывает операцию, и в текущем бардаке он не лезет со своими советами, чтобы часом не стать ответственным за разработку плана боевых действий… а если что-то случится, то виновными будут те, кто командует на уровне дивизии и бригады.
- При том, что у комдива или комбрига виновными будут комбаты и командиры рот… - добавил Шаманов.
ГЛАВА 6
К ночи КамАЗ вернулся на место размещения подразделений бригады. Юра вытащил из «капсулы» чей-то каремат, спальный мешок и разместился прямо на земле рядом со своими бойцами. С утра он организовал обслуживание оружия, которое шло до обеда. Ринат приготовил прекрасный обед, на который пришёл командир танковой роты Миша Хвостов.
- Мы завтра тоже в деле, - сообщил он, работая ложкой. – «Скиф» планирует задействовать в атаке две танковые роты.
- Добром это всё не закончится, - ответил Юра. – Мы вчера, когда за убитыми поехали, встретили разведчиков обеих дивизий - в четырёх километрах не доходя до назначенного им рубежа. То есть, разведка полосы наступления не проведена. Чем сейчас наш штаб руководствуется, мне не понятно.
- А мне уже сказали – готовиться к разведке боем. Так что, будет весело.
К вечеру комбриг собрал офицеров, которым на завтра предстояло снова брать Осиновку. В отсутствие командования группировки и соседних дивизий, Михайлов проявлял больше самостоятельности, однако, все задачи ставил только устно. Когда был доведён порядок работы с бригадной и приданной артиллерией, командиры подразделений, после вчерашнего грандиозного разгрома, немного воспряли духом – в их души закралась осторожная мысль о возможности боевого успеха.
По плану штаба бригады в полночь в пешем порядке в лес зашли две роты пехоты, которые к утру должны были достигнуть рубежей, назначенных для атаки. В три часа ночи на БМП-3 на участок, расположенный севернее вчерашнего боя, выдвинулась группа снайперов, с которой были пулемётный и противотанковый расчёты из первого батальона.
Высадившись в назначенном месте, пехотинцы быстро оборудовали себе позиции, замаскировали БМП-3. По спутниковому навигатору Юра определил точку стояния, нанёс её на карту. Оставалось ждать.
Чтобы не тратить время зря, Трофимов распределил время отдыха, таким образом, чтобы половина людей половину ночи могла поспать, когда вторая половина будет бдительно всматриваться в темноту, и наоборот.
- Не спится, - к Трофимову, лежащему под деревом, подошёл майор Сенотрусов, недавно назначенный замполитом батальона.
- Бывает, - ответил Юра, чувствуя, как возбуждается мозг и проходит сон. – А ты не думай про завтра.
- Так не получается.
- Страшно?
- Страшно, - признался Александр. – Всю жизнь смотрел фильмы о войне, и никогда не думал, что может быть так страшно.
- Это всегда так, - пояснил Трофимов. – Когда ждёшь боя. А как заруба начнётся, вот увидишь, страшно уже не будет. Нужно будет что-то делать, действовать. О страхе просто не будет времени думать.
- А что мне делать, Юра? – спросил бывший армейский психолог. – Какова должна быть моя роль в бою?
- Попробуй воздействовать на врага психологически, - пошутил Трофимов. – Как ты умеешь…
- Как это? – Сенотрусов не распознал шутку.
- Ну, не знаю. Заставь их заполнить какую-нибудь анкету…
- А, шутишь, - усмехнулся Александр. – А мне вот совсем не смешно.
- На войне без шутки нельзя.
- Ты опытный, ты находишь в себе силы для юмора.
- Ну, я же не всегда такой был, - уже серьёзно сказал Юра. – Когда-то и я, помню, ждал боя, и мне было совсем не до шуток. А потом ничего, привык. И ты привыкнешь.
- Если выживу.
- Выживешь, - заверил Юра. – Я знаю.
- Хорошо, если так, - согласился Сенотрусов. –
