ухом так и торчит у Вериного живота.
— Платоша, ты там сейчас что именно планируешь услышать? — насмешливо интересуется Вера.
— Устанавливаю контакт с ребенком, — серьезно отвечает мужчина.
— Лучше установи контакт с Анной Викторовной. Я есть хочу! — вздыхает Вера.
— Да-да, конечно, — суетливо кивает Пахомов и помогает Вере подняться с дивана. — Тебе нужно хорошо питаться.
— Я хорошо питаюсь.
— А нужно еще лучше.
— Господи, ну зачем я тебе рассказала сейчас?! — запрокинув голову, вздыхает Вера, а Платон ведет ее за руку через холл, в столовую, где Саша и Арина уже ждут их. — Нужно было за неделю до родов признаться.
***
— Чуть меньше радости, малыш, — ворчит Пахомов, — иначе я решу, что тебе нравится компания дряхлого старика.
— Иосиф Вениаминович прекрасный собеседник несмотря на возраст, — фыркает Вера. — А еще он ректор университета, где работает Арина и учится Саша. Я не могла ему отказать в танце.
— Какая ты у меня сегодня безотказная, — хмурится Платон.
— Не рычи, — улыбается Вера, теперь уже глядя Платону в глаза, — сейчас танец с родителями. Уверен, что оставить маму без танца на глазах у всех гостей — хорошая идея?
— Я с Клариссой на один гектар не сяду поср…, — отрубает Пахомов, но замолкает, увидев, как на лице любимой девочки мелькает грусть. — Один танец.
— Этого вполне достаточно, — радостно улыбается Вера.
— И если она хоть слово скажет насчет того, что я тебе не пара, — негромко выдает Пахомов, — я ее передам охране. Она еще успевает на ближайший рейс.
— Она будет признаваться тебе в любви, Платоша, — коварно улыбается Вера.
— Это примерно одно и то же, — хмурится Пахомов.
Вера, приподнявшись на цыпочки, оставляет на щеке Платона поцелуй. Смазано выходит, потому Пахомов хмурится еще больше.
— Это что такое было? Кто ж так целует? — ворчит мужчина, а Вера смеется.
Ведущий всего торжества объявляет танец с родителями. Платону не нравится эта идея. Но здесь Вера права. В конце концов, им в прессе не нужны скандалы и лишний интерес к отношениям в семье.
— Я тебя люблю, — слышит он негромкую фразу, от которой моментально поднимается настроение. И не только оно.
Верочка, его маленькая вредная девчонка, выглядит сегодня умопомрачительно. Нет, она всегда у него красавица. Но сегодня особенно красива. И теперь Пахомов лишний раз понимает, что его принцесса ждала этого дня. Белого платья, свадебного танца, суеты и подготовки. Всего этого ждала. Даже приезда полоумной мамаши ждала. Потому Платон обязан потерпеть несколько минут присутствие Клариссы рядом, раз уж этого хочет Вера.
Без особого удовольствия Платон передает Веру в руки отца. Степан держится молодцом. И не сказать, что профессор Зигун полтора месяца назад назначил Шустеру лечение. Вера этого не знает, но выходка бывшей жены Степана подкосила. Капельницы и таблетки Степан получал в стенах собственного дома. Отец Веры и Платон приняли тогда решение не тревожить девушку.
Сейчас все налаживается. Платон даже знает, благодаря кому старый друг идет на поправку. Осталось выпроводить Клариссу, чтобы не вздумала мешать бывшему мужу. И дочери. Особенно, дочери.
— У нас не было возможности поговорить, Платон, — произносить Кларисса, когда Пахомов ведет ее в танце. Строго на расстоянии вытянутых рук, была б его воля, он бы вообще развернулся и ушел. У Пахомова стойкое чувство, будто он держит в руках змею.
— Нам не о чем разговаривать, — невозмутимо роняет Платон, ловит взгляд Веры. Он хочет танцевать с женой, а не с этой женщиной.
— Я хотела извиниться, — продолжает Кларисса, — мой психолог советует закрыть гештальты.
— Извинения приняты.
— Я повела себя неправильно. Выдала желаемое за действительное, — продолжает Кларисса. — И я переживаю, что ты…
— Клара, — резко обрывает ее Пахомов. — Мне плевать на твои переживания. К дочери не лезь. Я не Степан. На твои выходки смотреть сквозь пальцы не буду. Ты меня поняла?
Платон смотрит в глаза матери Веры. Не скрывает ни угрозы, ни неприязни. Он ненавидит эту женщину. Но терпит ее присутствие здесь, на собственной территории, исключительно из-за Веры.
— Выходит, я не смогу вас навещать?
— Я подумаю над твоей просьбой.
— Ты слишком суров, Пахомов, — поджимает губы Кларисса. — Ты бездушная машина. И что моя дочь в тебе нашла? Когда вокруг столько молодых, перспективных, амбициозных…
— Охрана сопроводит тебя в аэропорт, — безапелляционно роняет Платон.
— Нет-нет, я совсем не это хотела сказать! — спохватывается Кларисса.
Медленная музыка заканчивается. Платон разжимает руки, давит желание сомкнуть пальцы на женской шее. Достала его эта женщина! Задолбала!
— Все в порядке? — улыбаясь, подплывает к нему Вера.
Платон кивает, смотрит на Степана. Тот все понимает и без слов.
— Пойдем, Клара, — протягивает руку Шустер. На лице женщины — эмоциональная борьба. Но Кларисса сдается и, развернувшись, уходит.
Со стороны все выглядит вполне пристойно. Пусть бывшие, но муж и жена, выходят из зала. Шустер придерживает спутницу под локоть, а уже на крыльце передает ее в руки охране.
— Все очень плохо? — с тревогой спрашивает Вера.
— Все отлично, не бери в голову, — улыбается Платон и целует жену в висок. — Что у нас дальше по сценарию?
— Не помню, — вздыхает Вера.
— Как ты себя чувствуешь? — требовательно интересуется Платон.
— Шикарно. Но хочется есть, — улыбается Вера.
Платон подает знак официанту, и перед Верой появляется ароматный шедевр от шеф-повара. Пахомов не без удовольствия наблюдает за тем, как ест его любимая женщина.
— Это что-то невероятное, Платоша, — делится Вера впечатлениями от изысканного филе. Пахомов молча соглашается. Да, именно это блюдо встало Пахомому в кругленькую сумму. Но зато все гости, а, главное, его Вера довольна. — Что еще нужно для счастья?
— Я бы сказал, да ты же опять начнешь смущаться, — подмигивает Платон, но взгляд красноречиво скользит по вышитому лифу платья.
Черт, кажется, он слегка переусердствовал! Нельзя любоваться Верой на людях. У Пахомова все мысли убегают ниже пояса. И Веру хочется утащить в укромный уголок. А в идеале — в спальню.
Вера коварно улыбается. Наклоняется к нему ближе и шепчет на ухо.
Голос девчонки дурманит его мозг, не иначе. Но смысл всего сказанного вызывает в теле Платона каменный
