большие прибыли получали китайские компании и китайские поставщики товаров и услуг, необходимых для реализации проектов. Со временем растущий дефицит торгового баланса стал вызывать серьезную озабоченность Индии. Каждый раз, когда проходила встреча на высшем уровне, китайские лидеры заверяли Индию в том, что они осознают озабоченность по поводу торговли. Премьер Вэнь всегда передавал, что Китай очень серьезно относится к проблеме торгового дефицита. В каждом таком случае они предлагали министрам торговли двух стран созвать Объединенную экономическую группу для обсуждения этого вопроса, но после встречи на высшем уровне эта группа редко собиралась. То, что могло бы стать важным скрепляющим фактором в отношениях, после 2010 года превратилось в еще одну проблему, поскольку китайская сторона отказывалась учитывать основные проблемы Индии, несмотря на неоднократные просьбы.
Китайская сторона будет утверждать, что именно Индия, а не Китай, изменила парадигму отношений. По их словам, изначально это было сделано, когда Индия подняла "лозунг" "китайской угрозы" после ядерных испытаний, чтобы задобрить американцев. Они утверждают, что Индия объединилась с Соединенными Штатами, чтобы помочь "сдержать" Китай. Они проводят прямую зависимость между потеплением индийско-американского партнерства после заключения десятилетнего рамочного соглашения об оборонном сотрудничестве между Индией и США и инициирования ядерной сделки 123 в 2005 году и изменением политики Китая в отношении Индии. Китайская сторона утверждает, что изменения в ее политике были реакцией на эти события. Таким образом, эти два утверждения следует тщательно взвесить. Что касается "китайской угрозы", то факт, что премьер-министр Ваджпаи фактически упомянул Китай в своем письме президенту Клинтону после индийских ядерных испытаний в мае 1998 года, но не менее верно и то, что Китай постоянно помогал стратегическим программам Пакистана после 1988 года, не обращая внимания на опасения индийцев, что такое оружие может быть использовано против Индии. Чувствительность, похоже, была для Китая однонаправленной. То, что написал премьер-министр Ваджпаи в своем письме иностранным лидерам, было неудобной правдой, которую Китай хотел бы похоронить. Что касается китайского утверждения о том, что потепление отношений между Индией и США было направлено на "сдерживание" Китая, то правда заключается в том, что партнерство между Индией и США было, по любым параметрам измерения, значительно менее интенсивным, чем партнерство между Китаем и Америкой в первом десятилетии XXI века. Более вероятной причиной беспокойства Китая было то, что он опасался появления Индии в качестве соперника в Азии с помощью Америки. Китаю всегда было трудно принять паритет с другими азиатскими державами (включая Японию). Он считает себя главной азиатской сверхдержавой и не желает воспринимать Индию (или Японию) как еще один полюс в региональном порядке. Их цель - сбить с Индии спесь. Изначально Китай довольствовался тем, что достигал этой цели с помощью относительно мягких мер, таких как использование прокси для агитации проблем безопасности Индии, включая Пакистан и Бангладеш, чтобы держать Индию занятой в Южной Азии, а также работая против Индии на многосторонних форумах, таких как переговоры по ДВЗЯИ, но после 2005 года Китаю стало все труднее балансировать между своей публичной позицией "разделения пространства с Индией в Азии" и фактической политикой "сдерживания", когда Индия стала лучше понимать игру Китая. Заявляя о растущей стратегической связи Индии с Соединенными Штатами в "антикитайском" альянсе, Китаю стало легче оправдывать отказ от обязательств и договоренностей, достигнутых с индийским руководством всего несколько лет назад. Постепенно стало очевидно, что Китай использует различные двусторонние механизмы скорее как витрины для демонстрационного эффекта, чем как эффективные платформы для построения реального сотрудничества. В областях, представляющих для Индии основной стратегический интерес, они продолжали диссимулировать. В результате такого поведения к концу первого десятилетия этого века иллюзия того, что китайцы хотели сохранить общие интересы Индии и Китая, перевешивающие наши разногласия, начала разрушаться. В Индии росло ощущение, что преобладание совпадения интересов двух азиатских стран уже невозможно.
Если к 2007-2008 годам Индия осознала ограниченность взаимодействия с Китаем, правомерно спросить, почему она продолжала прилагать усилия к позитивному взаимодействию с ним. Ответ, возможно, кроется в глобальной геополитике. До 2009 года большая часть мира, особенно американцы и, в частности, страны Индо-Тихоокеанского региона, включая АСЕАН, Японию и Австралию, находились в чрезвычайно выгодных экономических отношениях с Китаем. В политическом плане им также требовалась поддержка Китая для решения ядерных проблем Северной Кореи и Ирана, а также афгано-пакистанской проблемы и войны с терроризмом. Россия, традиционный друг Индии, также неуклонно улучшала отношения с Китаем после прихода к власти президента Путина, в том числе путем передачи Китаю чувствительного военного оборудования. В расширенном соседстве АСЕАН, Совет сотрудничества стран Персидского залива и республики Центральной Азии сильно зависели от китайского рынка. Международная обстановка не способствовала проведению более напористой политики Индии в отношении Китая. Так же обстояло дело и с геоэкономикой. 2000-е годы стали десятилетием, в котором китайская экономика обошла индийскую. Возникший дисбаланс усугубился проблемами, с которыми Индия столкнулась после 2008 года в результате глобального финансового кризиса.
Период Цзян-Ху ознаменовал собой первый случай, когда Индия имела сколько-нибудь значимые отношения с китайцами после 1950-х годов. Для Индии это была крутая кривая обучения. Попытки выстроить modus vivendi во время правления восьми индийских премьер-министров в этот период, возможно, не были полностью успешными, но они обеспечили четверть века мира и спокойствия вдоль ЛАК и позволили Индии сосредоточиться на своем экономическом развитии и росте. Ослабление напряженности в отношениях с Китаем также послужило полезной цели в десятилетие 1990-х годов, когда Индия решала проблему поддержки Пакистаном терроризма в Пенджабе и экспансионизма в Джамму и Кашмире, особенно в плане смягчения китайской поддержки Пакистана во время Каргильской войны. В течение этого двадцатилетнего периода все правительства Индии прилагали искренние усилия для стабилизации и развития отношений с Китаем.
Глава 8. Выводы
В некоторых отношениях период правления Цзянху похож на кратковременное правление императора Юнчжэна с 1722 по 1735 год. Он был четвертым императором династии Цин, правившей Китаем с 1644 по 1911 год, и за его коротким правлением успели побывать два императора Цин, которых принято считать великими, - Канси (1661-1722) и Цяньлун (1735-96). Каждый из них правил по шестьдесят лет, и период, который они охватывали, с 1661 по 1796 год, впоследствии стал называться процветающей эпохой Канси (Канцянь шэнши). Вот только между ними был третий император - Юнчжэн, о котором мало кто помнит. Его правление было почти что междуцарствием, кратким периодом между двумя великими правлениями, и все же его тринадцатилетнее правление было наполнено впечатляющими административными, финансовыми и территориальными достижениями, которые позволили его сыну и преемнику Цяньлуну расширить империю и поднять Китай
