от рассказов о волшебных свободах, доступных в Америке. И, как писал Ирвинг Хау в своей основополагающей книге об исходе евреев из Восточной Европы "Мир наших отцов", это была "взрывоопасная смесь нарастающей нищеты и растущей надежды", которая открыла шлюзы. Внутри терроризированных общин Палеи еврейские лидеры горячо обсуждали, следует ли поощрять иммиграцию в качестве официальной политики.
Тем временем в Нью-Йорке победили сторонники создания организации для помощи еврейским иммигрантам. Созданная в результате организация, получившая название Hebrew Emigrant Aid Society, ставила перед собой задачу "помогать и консультировать еврейских иммигрантов... в получении жилья и работы, а также предоставлять средства, чтобы они не стали бременем для благотворительности общества". Группа немедленно приступила к работе, в том числе налаживая связи с сетью европейских организаций по оказанию помощи, возникших в связи с кризисом беженцев. Шифф, несмотря на свои опасения, вошел в руководство общества помощи. Эмиграционная комиссия Нью-Йорка предоставила новой организации землю и несколько примитивных строений на острове Уордс в верхней части Манхэттена для размещения русских эмигрантов, которые прибывали быстрее, чем их можно было устроить на работу и в дома. Шифф пожертвовал 10 000 долларов на ремонт помещения, которое стало называться "Приют Шиффа"; его фирма внесла еще 5 000 долларов, как и Джесси Селигман.
С самого начала общество помощи боролось с наплывом. "Слишком много иммигрантов прибывает сразу", - ворчал один из чиновников общества помощи в июне 1882 года. "Все было хорошо, пока их число было ограничено. Теперь все изменилось. На прошлой неделе прибыло более 1300 человек, а за субботу и воскресенье - еще около 3000".
Между иммигрантами и их надзирателями возникла напряженность, и новоприбывшие стали задаваться вопросом, зачем они пересекли океан ради привилегии жить в условиях, не сильно отличающихся от тех, от которых они бежали. Обитатели приюта Шиффа, жившие в четырех деревянных бараках, жаловались на то, что им подавали протухшую пищу и что их избивали комендант приюта и его заместитель. Наконец, в октябре 1882 года они устроили бунт, осадив дом коменданта и забросав его камнями, пока он и его помощник прятались внутри.
Бунт удалось усмирить, но неприязнь между русскими и их американскими благодетелями продолжалась. Некоторые разочарованные иммигранты просили отправить их обратно; разочарованные сотрудники общества помощи увольнялись с каждым днем, и за год группа сменила трех президентов и четырех секретарей. Один из этих секретарей, расставшись с группой, ворчал, что "только позор и снижение мнения, в котором находятся американские израильтяне... могут быть результатом дальнейшего проживания среди нас... этих несчастных".
Тем временем сотрудники Еврейского общества помощи эмигрантам препирались со своими европейскими коллегами по поводу финансовых ресурсов и качества навязываемых им иммигрантов. Европейские группы помощи якобы проверяли беженцев, чтобы убедиться, что в Америку отправляются только самые здоровые и трудоспособные, но Еврейское общество помощи эмигрантам жаловалось в телеграмме своему европейскому представителю, что большинство новоприбывших "неспособны содержать себя" и будут "постоянным бременем".
Общество открыло бюро по трудоустройству на Восточном Бродвее, 35, и выдавало каждому иммигранту, приступающему к новой работе, комплект одежды за двенадцать долларов. Но с самого начала была надежда отвлечь многих русских евреев от Нью-Йорка, чтобы они не разжигали антисемитизм и не портили своими связями репутацию своих немецких собратьев. Руководство также полагало, что иммигранты смогут быстрее американизироваться, если их поселить в общинах, где проживает мало евреев. При финансовой поддержке HEAS были созданы сельскохозяйственные колонии в таких местах, как Котопакси, Колорадо; Беершеба, Канзас; Сицилийский остров, Луизиана; и Винеланд, Нью-Джерси. Через группу под названием Montefiore Agricultural Aid Society Шифф и Джесси Селигман лично финансировали создание фермерской коммуны в Орегоне, получившей название Новая Одесса.
HEAS направил Джулиуса Голдмана на Запад, чтобы изучить возможные места для еврейского поселения. Молодой юрист, который был личным адвокатом Шиффа, а также занимался юридическими вопросами для банковской фирмы своего отца, не имел опыта ведения сельского хозяйства, хотя он с готовностью осмотрел места в Миннесоте и на территории Дакоты. По возвращении он представил пессимистичный отчет: "Массовое расселение беженцев на землях на Западе... совершенно неосуществимо", - писал он.
Действительно, большинство фермерских колоний потерпели крах. Одним из немногих мало-мальски успешных предприятий был Винланд, где со временем поселились семьдесят две семьи, которые разводили кур и выращивали кукурузу, сладкий картофель и клубнику.
В 1883 году Еврейское общество помощи эмигрантам закрылось, очистив приют Шиффа от оставшихся в его ведении иммигрантов. В какой-то мере гибель этой осажденной группы была неизбежна. Устоявшаяся еврейская община Нью-Йорка замечательно финансировала организацию - только за первый год ее существования она потратила 250 000 долларов, - но в обществе сохранялось двойственное, если не открытое враждебное отношение к новой волне иммигрантов, внезапно нахлынувшей на них.
К моменту расформирования HEAS вспышка насилия, вызвавшая первоначальный поток беженцев, практически утихла, и в 1883 году число еврейских иммигрантов, ищущих убежища в Соединенных Штатах, сократилось на треть. Еврейским лидерам Нью-Йорка казалось, что худшее уже позади. На самом деле диаспора только начинала развиваться.
-
Более одиннадцати тысяч в 1884 году. В следующем году - почти семнадцать тысяч. Двадцать одна тысяча в следующем году. Когда Еврейское общество помощи эмигрантам закрыло свои двери, оно передало остатки своих средств - все 10 000 долларов - Объединенной еврейской благотворительной организации, которая попыталась заполнить пустоту. Но огромные потребности были выше возможностей одной организации. Неделя за неделей прибывали грузы нуждающихся иммигрантов, которым требовались кров, еда, работа, медицинская помощь, образование и многое другое.
Годы после распада HEAS стали для Шиффа временем бурной филантропической деятельности и создания институтов. Он вошел в состав правления нью-йоркского отделения Еврейской ассоциации молодых людей, которая предлагала курсы гражданства и образовательные программы для иммигрантов, и стал президентом Дома для престарелых и немощных евреев. Радушный и в то же время настойчивый, он постоянно заставлял своих друзей и единомышленников все шире открывать свои кошельки для различных целей, которым он посвящал свое время и деньги. В 1886 году он начал сбор средств на строительство новой штаб-квартиры для дома Монтефиоре на углу 138-й улицы и Бродвея, а два года спустя, собрав 160 000 долларов, он благоговейно положил раствор на краеугольный камень здания. "Пусть камень, который мы здесь закладываем, станет фундаментом дома, в котором обитает истинный Дух Божий, дух милосердия", - сказал он.
Когда строительство нового здания Монтефиоре уже шло, Шифф вместе со своим шурином Моррисом Лоэбом, сыном Джозефа Селигмана Эдвином и другими собрал 125 000 долларов на строительство штаб-квартиры Образовательного альянса, который Шифф помог создать, став посредником в партнерстве между тремя
