прием у стоматолога, у другого - родительское собрание, а третий бежит за сэндвичем, вы бы, вероятно, сразу почувствовали себя лучше. Часто вы не получаете информацию достаточно быстро, чтобы опровергнуть свою первоначальную реакцию и восстановить равновесие, но вы можете научиться делать паузу и оспаривать свою первоначальную реакцию. Напротив, если вы едете по улице, а на перекрестке внезапно появляется машина, вы нажмете на тормоза, чтобы избежать аварии, отчасти благодаря спровоцированной миндалиной реакции сильного страха. В этом случае быстрый путь оказался спасительным. Но сегодня шансы на то, что вы активизируетесь чаще от предполагаемой, чем от реальной угрозы, высоки.
Миндалина, которая в доисторические времена защищала нас от многих реальных угроз, работает по логике "лучше перестраховаться, чем потом жалеть". Представьте, что вы идете ночью по лесу и видите впереди большую, громадную фигуру. Это медведь? Или валун? С точки зрения выживания, организму лучше отреагировать на ложное срабатывание - убежать или спрятаться, потому что фигура может оказаться опасным медведем, - чем не отреагировать на ложное срабатывание, продолжая беспечно идти дальше, чтобы быть растерзанным медведем. Но сегодня тот же модуль страха заставляет нас не желать идти на карьерный и жизненно важный межличностный риск, который больше не угрожает нашему выживанию.
Сдерживаемые подготовленными страхами
Психологи называют нас подготовленными страхами. К ним относятся страхи перед опасными животными, громкими звуками и внезапными движениями. К этому списку подготовленных страхов можно добавить страх быть изгнанным из племени. Мы с профессором Виргинского университета Джеймсом "Джимом" Детертом считаем, что быть отвергнутым группой - это подготовленный страх, основанный на выживании. Риск оказаться неудовлетворительным в глазах авторитетного лица, например начальника, вызывает в мозгу подготовленный страх, связанный с изгнанием из племени, - реальность, которая давным-давно могла привести к смерти от облучения или голода. Но сегодня, когда мы боимся говорить о неудачах, наши коллеги теряют ценную возможность учиться на собственном опыте. Кроме того, мы упускаем возможность избежать неудач, которые можно было бы предотвратить.
Тем временем, отвлекаясь на иррациональные страхи, мы пропускаем сигналы о более долгосрочных опасностях, которые требуют более медленного мышления, но представляют собой реальную угрозу для выживания, например влияние изменения климата на запасы продовольствия и уровень моря. Быстрая, автоматическая обработка информации на низком пути питает предубеждение подтверждения, поощряет самоуспокоенность и скрывает полезные уроки неудач. Медленная обработка информации на высоком уровне происходит, когда мы останавливаемся, чтобы подвергнуть сомнению автоматические действия и задуматься о том, что происходит и что это может означать. Самое важное, что происходит, когда мы останавливаемся, чтобы спросить себя: "Как я мог повлиять на неудачу?
Меня восхищает различие между автоматическим и обдуманным мышлением: решения, которые эксперты разработали для преодоления привычного человеческого познания, в своей основе похожи. Пришедшие из таких разных областей, как психиатрия, нейронаука и организационное поведение, эти стратегии неизменно указывают на возможность сделать паузу , чтобы выбрать, как нам реагировать. В этой главе мы познакомимся с несколькими моими любимыми мыслителями, которые разработали практики, позволяющие сделать эти жизненно важные акты выбора возможными. Но сначала необходимо рассмотреть еще одно препятствие на пути преодоления неудач: даже когда мы знаем, что потерпели неудачу, мы можем не узнать того, что нам нужно узнать, чтобы избежать повторения.
Неумение учиться на неудачах
Мы живем в обществе, которое поощряет празднование неудач за их ценные уроки. Однако на практике трудно извлечь уроки из неудач, которые мы игнорируем или скрываем. Что, если распространенная реакция на неудачу - перестать обращать на нее внимание, а не научиться чему-то ценному? Ученые-поведенцы Лорен Эскрайс-Винклер и Айелет Фишбах утверждают, что именно так и происходит.
Эскрейс-Винклер и Фишбах провели пять исследований, чтобы проверить гипотезу о том, что неудачи не способствуют обучению, а наоборот, подрывают его. В одном из исследований они задавали участникам серию вопросов, начиная с определения, какой из двух символов вымышленного древнего письма изображает животное. После этого одной группе участников сказали: "Вы правы" (обратная связь об успехе). Другой группе говорили: "Вы ошибаетесь" (обратная связь при неудаче). Чтобы проверить, насколько хорошо они усвоили каждый тип обратной связи, участникам проводился повторный тест. На этот раз их попросили посмотреть на точно такие же символы и определить, какой из них представляет неживую сущность. Звучит довольно просто, верно? И все же те, кому в первом раунде сказали, что их ответы верны, набрали больше баллов во втором тесте, чем те, кому сказали, что их ответы неверны. Снова и снова люди узнавали меньше информации о том, что они ошиблись, чем о том, что они поняли правильно.
Было ли это связано с тем, что обратную связь об успехе было просто легче применить? Чтобы проверить это объяснение, в следующем исследовании обратная связь о неудаче была разработана таким образом, чтобы требовалось меньше "умственных умозаключений" и процедурных шагов для ее использования в следующих заданиях. То есть исследователи сделали обратную связь о неудаче менее когнитивно тяжелой для применения, чем обратная связь об успехе. Тем не менее, участники, получавшие обратную связь о неудачах, продолжали работать хуже! Результаты также показали, что даже при использовании финансовых стимулов, благоприятствующих использованию обратной связи о неудачах, картина не изменилась. Обратная связь об успехе по-прежнему была более эффективной, чем обратная связь о неудаче, помогая людям учиться.
Исследователи пришли к выводу, что неудача "угрожает самолюбию, что заставляет людей отключаться". Дополнительную поддержку этому объяснению дало пятое исследование, в котором участники наблюдали за тем, как другие проходят аналогичные тесты, вместо того чтобы проходить их самим. На этот раз они извлекали уроки как из неудач (и обратной связи о неудачах), так и из успехов. Без угрозы для эго недостатки обратной связи о неудачах стирались. Похоже, мы неплохо учимся на чужих неудачах! Однако в реальной жизни мы часто о них не слышим.
Эскрайс-Винклер и Фишбах также показали, что, как это не удивительно, люди реже делятся информацией о своих неудачах, чем об успехах. Первая причина очевидна: люди не хотят выглядеть плохо перед другими. Но вторая причина оказалась более тонкой. Когда они спросили 57 учителей государственных школ, предпочли бы они поделиться историями о своих неудачах или успехах, 68 % участников предпочли поделиться успехами. Даже несмотря на то, что истории рассказывались анонимно, исключая риск выглядеть плохо перед другими, учителя все равно предпочли рассказать об успехах. Почему? Они считали, что неудачи подсказывают им, что не нужно делать, но не обязательно, что нужно делать, чтобы добиться успеха в следующий раз. Эскрайс-Винклер и Фишбах пришли к выводу, что незнание полезной
