предоставлен выходной? Почему ни у кого из слуг не было ключей от квартиры? Почему Сафра решил продать свой банк за месяц до смерти? Кто принял решение нанять Махера? Почему власти Монако отказались провести тщательное расследование событий, приведших к смерти Сафры? Действовал ли Махер в одиночку?
Как отметила семья Сафры из Сан-Паулу в своем собственном, довольно загадочном заявлении для прессы после вынесения приговора: "Все, кто был на месте преступления в то роковое утро, знают, что они сделали и чего не сделали. Теперь они должны прожить остаток своей жизни с этим знанием".
События 3 декабря 1999 года оказались настолько интригующими, что легендарный обозреватель журнала Vanity Fair Доминик Данн шесть лет спустя заметил: "Некоторые криминальные истории просто отказываются умирать, даже после суда и обвинительного приговора".
Но, возможно, лучше всего об этом сказал сам Тед Махер: "В этой истории все дело в деньгах, власти и коррупции".
Сразу после шести утра в ту роковую пятницу ночная медсестра Сафра Вивиан Торренте сделала последний звонок своей начальнице Соне Казиано Херкрат. К тому времени ванная комната была заполнена черным дымом. Херкрат вспоминала, что голос Торренте звучал странно сонно, а слова путались. Позже Херкрат рассказала властям, что знала, что медсестра была на грани потери сознания. Она также слышала, как Сафра непрерывно кашляет на заднем плане. "Я знала, что она близка к концу", - сказала Херкрат властям Монагеска. "Линия оборвалась".
Пожарным потребовалось еще полтора часа, чтобы потушить пламя, в котором уже погибли Сафра и его ночная сиделка. Когда им наконец удалось попасть в похожую на крепость ванную, они обнаружили Сафру, сидящего в кресле, и Торрента, скорчившегося на полу позади него. Их ноздри были забиты сажей, такой же черной, как и брюки, в которые был одет Торренте. Их кожа приобрела жирный серый оттенок.
Работники офиса коронера начали извлекать тела в 10:00 утра, чтобы передать их в офис медицинских экспертов в Ницце для вскрытия.
В сквозняке вестибюля отеля Belle Epoque полицейский разыскал Лили, чтобы сообщить ужасную новость. Опираясь на дочь Адриану и зятя Мишеля Элиа, которые приехали несколькими минутами ранее с сайта из своей квартиры неподалеку, она направилась в пентхаус. Пожарные и полицейские, которые часами пытались спасти Эдмона, теперь могли лишь склонить головы: Desolé, madame. Примите наши искренние соболезнования.
За несколько недель до своего шестьдесят пятого дня рождения Лили во второй раз в жизни стала вдовой. Как и в первый раз, тридцатью годами ранее, она также оказалась в уникальном привилегированном положении. На этот раз ставки были значительно выше, и в заголовках газет, преследовавших ее долгие годы после смерти Сафры, ее называли одной из самых богатых вдов в мире. Через несколько дней после безвременной кончины Эдмона Сафра Лили, наследница огромного банковского состояния своего мужа, получила 3 миллиарда долларов от продажи его банка. По совпадению, за день до пожара князь Монако Ренье подписал бумаги о предоставлении супругам Сафра гражданства Монако. Получение гражданства в княжестве - дело долгое и сложное, если только вас не пригласил лично князь, как это было в случае с Лили и Эдмоном, которые годами угощали Гримальдиса ужинами и обедами с этой конкретной целью. Гражданство гарантировало, что огромное состояние пары не будет облагаться налогами в княжестве.
В модных столицах Европы и в Нью-Йорке были шокированы и опечалены ужасным поворотом событий в Монако. Поначалу Лили также очень сочувствовали.
"Я не знаю, как она справлялась со многими вещами, которые происходили в ее жизни", - говорит Карлос Монтеверде, приемный сын Лили, который считает Сафру "вторым отцом".
Как она справится?
Возможно, этот вопрос был задан сразу после смерти Сафры. Возможно, он пришел в голову монегасским полицейским и пожарным, когда они смотрели на мадам, потерянную и дрожащую в вестибюле.
"Она действительно самая красивая из женщин", - заметил о Лили один светский обозреватель несколькими годами ранее. "В стране гигантов приятно видеть кого-то, кто выглядит так, словно сделан из фарфора".
Но Лили Сафра сделана из гораздо более прочного материала.
В Рио-де-Жанейро, где друзья и знакомые семьи до сих пор вспоминают Лили как молодую женщину 1950-х годов, стремившуюся выйти замуж за богатого человека, мало кто сомневался в том, как она справится без Сафры.
"Я всегда считал, что Лили - женщина большой удачи и везения", - говорит Гастао Вейга, друг семьи, который знал Лили в подростковом и юношеском возрасте в Рио-де-Жанейро. "Ее жизнь всегда казалась мне сюжетом великого романа".
Глава 1. "Самая элегантная девушка"
ГАСТО ВЕЙГА, знавший Лили еще подростком, до ее первого замужества, сказал, что не удивился тому, что она вышла замуж за одного из богатейших людей Бразилии еще до своего тридцатилетия. Ему было ясно, что единственную дочь Вольфа Уайт Уоткинса с ранних лет готовили к тому, чтобы она могла выйти замуж за представителя высшего света. В конце концов, казалось, не имело значения, сколько раз ей придется идти к алтарю.
"Лили была социальным альпинистом, это правда", - говорит Вейга. "Семья Уоткинсов жила перспективами того, что Лили выйдет замуж за богатого человека".
Уоткинсы жили в достатке по самым скромным меркам, но им было не до богатства, о котором мечтал Вульф Уайт Уоткинс, покинувший родной Лондон в возрасте двадцати лет, чтобы отправиться на поиски счастья в дикие земли Южной Америки. Вульф, инженер по профессии, сначала поселился в Уругвае, где встретил свою будущую жену, Анниту Нудельман де Кастро. Аннита, уругвайка русско-еврейского происхождения, была еще подростком, когда вышла замуж за Вульфа и забеременела первым ребенком.
В начале XX века многие евреи, спасаясь от лишений и преследований в Европе, перебрались в южные районы Южной Америки, причем большинству из них помогла Еврейская колонизационная ассоциация. Эта организация была основана бароном Морисом де Хиршем в 1891 году для помощи евреям, которым грозили антисемитские погромы в Восточной Европе. Организация барона выделила евреям-иммигрантам из России и Польши, в основном ашкеназам, участок земли и помогла каждому поселенцу купить скот и лошадь в сельскохозяйственных колониях в Южной Америке, где они могли исповедовать свою религию, не опасаясь преследований.
Неизвестно, прибыла ли семья Нудельман в Уругвай по схеме барона де Хирша, но для многих евреев, спасавшихся от преследований в Европе, Уругвай был не пунктом назначения, а всего лишь остановкой на пути к более процветающим общинам в Бразилии или Аргентине. Хотя записи о еврейских поселениях в стране относятся к 1770-м годам, в начале XX века еврейское присутствие в Уругвае было незначительным. В
