правдой, что вымышленные персонажи имели огромное количество мыслей, а также что у них есть жизни, которые простираются как до, так и после событий, явно описанных в тексте.
Тессиус: Но как же тогда быть с вашим предыдущим замечанием о содержании информации? Если я не сильно ошибаюсь, я могу вспомнить множество конкретных деталей о своем прошлом, больше, чем любой романист захочет написать или читатель представить. На самом деле, это другая версия аргумента об информационном содержании, который вы изначально предлагали. Вы, кажется, предполагали, что того факта, что человеческий мозг содержит 1014 синапсов, может быть достаточно, чтобы установить, что вымышленные персонажи не являются разумными, поскольку книга не содержит достаточно информации, чтобы указать, что делают все эти синапсы в мозгу вымышленного персонажа. Но теперь идея состоит в том, что мозг читателя выполняет большую часть этой работы. Книга содержит некоторые подсказки и указатели, но мозг читателя заполняет большую часть необходимой информации - а именно, читатель использует свои собственные концепции, интуицию и воображение, чтобы представить себе опыт вымышленного персонажа, тем самым делая его реальным. А поскольку воображение читателя прибегает к услугам триллионов синапсов, нет никакого несоответствия между количеством информации и вычислений, необходимых для создания феноменального опыта, и количеством информации и вычислений, которые доступны в процессе чтения, чтобы совершить этот подвиг.
Но теперь новое возражение касается не количества синапсов. Оно касается всех конкретных подробных воспоминаний, которые у меня были. Если у меня действительно были все эти воспоминания, то я не могу быть вымышленным персонажем.
Если.
Тессиус: Ну, это было бы довольно радикальной формой скептицизма - думать, что все мои воспоминания могут быть поддельными. То есть возможно, да; но правдоподобно ли это?
Фирафикс: Это заслуживает доверия?
Тессиус: Судите сами. Но у меня есть и другой аргумент. Когда я читаю о персонаже, который собирается на вечеринку, это совсем другой опыт, чем тот, который я испытываю, когда иду на вечеринку. Может быть, есть некоторое сходство, но, с точки зрения реализма, это далеко не одно и то же. В одном случае там тихо, я расслаблен и, возможно, чувствую себя уютно под пледом на диване; в другом случае, , там громкая музыка, волнение и люди, сталкивающиеся со мной. Я могу потерять себя в романе, но у меня нет реальной возможности спутать эти два совершенно разных типа переживаний.
Да, да, тогда у нас есть два основания отвергнуть гипотезу о том, что мы - персонажи романа. Во-первых, потому что у нас есть огромное количество подробных воспоминаний о прошлом, которые не вошли бы ни в одну правдоподобную книгу или опыт чтения. Во-вторых, потому что реальный опыт, возникающий во время чтения, качественно очень заметно отличается от опыта, возникающего, когда человек находится вне мира и занимается реальными делами. QED?
Фирафикс: Что ж, спасибо, господа. Я рад, что мы не просто вымышленные персонажи. Хотя какая-то часть меня думает, что это не так уж и плохо - конечно, в зависимости от того, что это за роман.
Тессий: Придержите коня, я уверен, что возражения вот-вот поступят.
Кельвин: На самом деле мы не решили вопрос о том, можно ли доверять своим очевидно многочисленным воспоминаниям о прошлом.
Тессий: Что касается второго аргумента, я думаю, мы можем согласиться с тем, что опыт, который мы испытываем во время чтения, в целом отличается от опыта, который мы испытываем во время занятий теми видами деятельности, о которых мы, возможно, читаем. Но, возможно, нам следует рассмотреть другой способ, которым мы и наши переживания могут быть порождены в процессе чтения романа. Возможно, существует два разных опыта: собственный опыт читателя при чтении романа, а также второй набор опытов, которые принадлежат персонажам, о которых он читает?
Кельвин: Это не работает. У читателя только один мозг, и этот мозг имеет ограниченные возможности. Как вы не сможете написать два письма одновременно, одно левой рукой, другое правой, так и вы не сможете генерировать два отдельных потока опыта одновременно. По крайней мере, если бы каждый из этих потоков опыта был полноценным сложным опытом на уровне личности. Возможно, какая-то часть вашего мозга могла бы генерировать отдельные переживания, что-то вроде ограниченных интуитивных ощущений или чего-то подобного, в то время как основная часть мозга была бы занята генерированием переживаний, о которых вы можете сообщить. Но просто не хватит нейронных механизмов, чтобы одновременно обрабатывать два отдельных опыта на уровне личности, особенно если этот опыт включает в себя явные абстрактные рассуждения. Объем нашей рабочей памяти достаточен только для того, чтобы поддерживать одну линию сложного рассуждения за раз.
Фирафикс: Понятно.
Тессий: Но что, если два отдельных потока опыта не были совершенно несвязанными? То есть, я согласен, что мой мозг не способен думать одновременно о двух разных темах. Но если я думаю об одной теме, не может ли быть двух потоков опыта, связанных с этой темой - например, опыта рассмотрения ее под разными углами? Эти два опыта могут использовать перекрывающиеся нейронные механизмы, но в то же время каждый из них включает некоторые фрагменты отдельной нейронной обработки, которые делают их разными и отличительными друг от друга? Например, когда я читаю о персонаже, который собирается на вечеринку, может ли существовать один поток опыта, содержащий только те переживания, которые человек испытывает, находясь на вечеринке, - это переживания вымышленного персонажа, - и другой поток опыта, содержащий некую версию тех же самых переживаний, но с наложенным опытом мирного лежания на диване? Последний - это опыт читателя. Оба они будут генерироваться мозгом читателя, но он сможет подробно рассказать только о последнем?
Кажется надуманным.
Тессиус: Согласен, но было бы неплохо точно сказать, почему это не может произойти таким образом.
Кельвин: Каков будет принцип, объясняющий, как это работает? Полагаю, вы не хотите сказать, что для каждого подмножества нейронов в мозге существует отдельный поток опыта. Это означало бы, что если у одного человека на одну или две дюжины нейронов больше, чем у другого, то его мозг генерирует сверхастрономически большее количество опыта. Это имело бы радикальные последствия для этики, например, с точки зрения морального статуса.
Фирафикс: А вот тебе, с твоей большой головой, это может быть полезно.
Кельвин: Но если найдется другой человек с чуть большей головой, я получу практически нулевой вес, по крайней мере, с точки зрения опыта и утилитаризма.
Тессиус: Так какой же принцип исключает это... хм, дайте подумать. Есть аналогия с многомировой интерпретацией квантовой механики. Мы должны
