и вдоль побережья Черного моря к преимущественно мусульманскому региону Абхазии (оба региона имели амбиции отделиться от Грузии и оба утверждали, что в годы гражданской войны с ними жестоко обращалась милиция безопасности Грузинской республики, Народная гвардия). Она также пережила запланированный большевистский переворот в Тифлисе, который был предотвращен грузинскими войсками. Но местных большевиков вскоре убедили - в случае с Серго Орджоникидзе, который также прощупывал Восточную Грузию из Азербайджана, что было очень строго приказано самим Лениным, - отказаться от такой деятельности, поскольку Совнарком зашел так далеко, что подписал полный договор, Московский договор (7 мая 1920 года), со своими бывшими меньшевистскими противниками. По условиям этого договора (статья I), независимость Грузии признавалась РСФСР (которая, как ни странно, стала первым государством в мире, предоставившим такое признание Грузинской республике). Однако, поскольку Московский договор также требовал от Грузии разорвать все связи с неопределенными "контрреволюционными силами", выслать иностранные миссии и (согласно статье X) легализовать большевистскую партию на своей территории, а также объявить нейтральными и демилитаризованными стратегические горные перевалы через Кавказ (которые до этого момента были заняты грузинскими гарнизонами), подписание этого договора было равносильно тому, что грузинские меньшевики перепилили уже скрипящую ветку, на которой они сидели.
Однако это было в будущем. Более непосредственным и весьма прискорбным последствием договора стало то, что самое серьезное восстание (этнически и лингвистически иранских) южных осетин против Грузии - апрель 1920 года - Тифлис мог расправиться с ними беспрепятственно, а большевистское руководство в Москве дипломатично отстранилось. Оценки числа убитых в Южной Осетии в этот период грузинской Народной гвардией меньшевиков, которая также уничтожила десятки деревень и без разбора уничтожила урожай по всему региону, варьируются от 5 000 до 20 000 человек, в то время как считается, что по меньшей мере 20,000, а возможно, и 35 000 южных осетин бежали на север через горные перевалы, чтобы найти убежище у своих собратьев в советской зоне, на территории, которая в 1924 году стала Северо-Осетинской автономной областью РСФСР.
Тем не менее, в Тифлисе вскоре появилась советская миссия, готовая действовать, когда придет время. В октябре 1920 года было подписано перемирие с Польшей, в следующем месяце врангелевские белые были изгнаны из Крыма, а советские представители в Лондоне заверили, что планируемое торговое соглашение будет подписано независимо от словесных протестов британского правительства против дальнейшего продвижения советских войск в Закавказье, 11 февраля 1921 года в Борчалинском и Ахалкакском уездах Грузии вспыхнуло восстание рабочих - точно в срок, заранее спланированное Серго Орджоникидзе. В течение двух недель грузинская столица находилась под контролем местных большевиков и частей 11-й Красной армии. В грузинской армии, в отличие от армии соседнего Азербайджана, было много опытных царских офицеров (в том числе генштабисты Александр Андроникашвили, Георгий Квинитадзе и Илия Одишелидзе); Но меньшевистское правительство никогда полностью не доверяло армии, предпочитая собственную военизированную Народную гвардию, которой командовал бывший большевик Владимир ("Валико") Джугели, чьи силы, при всей их свирепости, не шли ни в какое сравнение с закаленной в боях 11-й Красной армией. Поэтому меньшевистские министры, выкопав себе могилу, бежали в Батуми, а затем (18 марта 1921 года на борту французского крейсера "Эрнест Ренан") отправились в изгнание, поселившись в Лёвиль-сюр-Орж под Парижем, где они основали правительство в изгнании - Грузинскую Демократическую Республику. Однако еще до отплытия меньшевистское правительство было заменено в Тифлисе новой Грузинской Советской Социалистической Республикой (провозглашенной 25 февраля 1921 года). Это был последний ингредиент, который Москва уже готовилась добавить в неэмульсивную смесь Закавказской Советской Федеративной Социалистической Республики.
Однако, отчасти из-за международной поддержки, отчасти из-за затянувшейся междоусобной социал-демократической розни, которая портила отношения между Москвой и Тифлисом, отчасти из-за воинственных традиций грузинских кланов, а отчасти из-за горного рельефа, который делал страну почти уникально трудной для завоевания, гражданская война в Грузии была далека от победы красных в феврале 1921 года. Широкое партизанское сопротивление советской власти, в конечном итоге координируемое агентами парижского Комитета освобождения Грузии (Дамком, непростой союз грузинских меньшевиков и их бывших противников, национал-демократов), непрерывно и очень жестоко распространялось по региону - в частности, в Сванетском восстании (сентябрь 1921 года) и восстании Кахет-Хевсурети (1921-22 годы). Широкомасштабные аресты грузинских меньшевиков и националистов, проведенные ЧК в 1923 году, казалось, разрядили кризис, но затем в августе 1924 года произошло грандиозное восстание, в ходе которого за три недели боев, особенно тяжелых в западном прибрежном районе Гурии, погибло не менее 4 000 грузин. От 7 000 до 10 000 пленных были впоследствии казнены сотрудниками ЧК (что вызвало ропот по поводу применения "чрезмерной силы" даже в Москве), и, возможно, еще 20 000 были депортированы.
Неспособность большевиков установить контроль в этом относительно отдаленном крае была следствием сохранения глубоко национального духа, хронической численной слабости местных партийных организаций и затянувшегося влияния меньшевиков, но в конечном итоге это удалось благодаря введению новой экономической политики (НЭП, см. ниже, стр. 209-10), которая решила по крайней мере некоторые из проблем грузинского населения. Немаловажным было и то, что Москва заручилась поддержкой негрузинского населения региона: так, уже 31 марта 1921 года была создана отдельная Абхазская ССР (хотя ее конституционный статус был несколько двусмысленным), а в составе Грузинской ССР были созданы Аджарская Автономная Советская Социалистическая Республика (16 июля 1921 года) и Юго-Осетинская автономная область (20 апреля 1922 года). Это была эффективная политика "разделяй и властвуй".
Тем не менее, распространение советской власти на Закавказье оказалось гораздо более длительным и сложным процессом, чем предполагало советское руководство, отдавая приказ Главкому Каменеву о первом продвижении в этот регион в марте 1920 года. Учитывая удаленность от Москвы и необходимость осторожно подходить к международным вопросам, это было, вероятно, неизбежно; как неизбежно было и то, что, имея более широкие заботы, чем новые закавказские республики, Москва в советско-турецких договорах Москвы и Карса 1921 года заключит с традиционным мусульманским врагом христианских Грузии и Армении соглашения, которые приведут в ужас их народы и даже некоторых местных большевиков-атеистов. В ответ на критику Москва заявила, что теперь она имеет дело не с деградирующим мусульманским султаном в Константинополе, а с энергичной, светской и модернизирующейся силой под руководством Кемаля Ататюрка в Анкаре, чье партнерство в разрушении послевоенного порядка было столь же ожидаемым, как и последующая советско-германская ось, закрепленная Рапалльским договором (16 апреля 1922 г.). Таким образом, как говорится в одном из недавних отчетов, "менее чем за два года... Россия превратилась из величайшей угрозы для Османской империи в лучшую надежду на мусульманский суверенитет в Анатолии".
* * *
Готовность Москвы на крайнем юге идти на местные компромиссы
