class="p">— Батя мне машину иногда дает. Давай сгоняем в город в пятницу? — предложил он, краснея. — Там кино хорошее идет…
— Давай, — ответила Лена, не поднимая на него глаз.
Только ни в какое кино они не сгоняли. Потому что в тот же день Петя разбился на своей машине на выезде из деревни. На полной скорости въехал в старый дуб. Как? Почему его туда занесло? И трезвый был, и дорога прямая… Ответа ни у кого не было.
* * *
Со дня смерти Петра прошло несколько лет. Закончилась школа, началась учеба в ПТУ в соседнем городке. Ленка старалась не встречаться со Строгановыми, от их вида начинало болеть сердце. К счастью, они нечасто попадались на пути — бывшая одноклассница Настя уехала куда-то учиться, а родители ее были нелюдимы, просто так на улице в деревне их не встретишь.
Про Ленкин дар видеть невидимое в деревне уже многие прознали. Только часто путали это с ведьмовством. Мол, раз с мертвецами общаешься — значит, и колдовать умеешь. Но Ленка не колдовала и не ворожила, не гадала и не загадывала. Не по нутру ей это было. И всех, кто приставал к ней с очередной глупостью, посылала. В культурной форме.
Как-то раз пришел к Ленке Федька Дьяконов. Он в их школе учился на год старше. Лена на него сама, бывало, поглядывала — парень статный, умный, глаза ясные. После школы сразу в армии отслужил, не отлынивал. Как дембельнулся — на работу устроился. Не пил, опять же.
Вот расселся у Ленки на кухне, рядом кружка с чаем дымится, а он пальцем по клеенке на столе возит и сказать не решается.
— Лен, а Лен! Ты, говорят, это… ну… сама понимаешь… — пробубнил Федя невнятно.
— Не понимаю. Чего надо? — Ленка стояла, опершись на подоконник. По виноватому виду своего гостя она, конечно, догадывалась, что парень пришел с какой-то необычной просьбой.
— Ну, ты можешь то, чего другие не могут! — выдохнул Федя и посмотрел Ленке в глаза.
— Я могу щи сварить, ты можешь пи́сать стоя. Все, Федь, могут чего-то такое, что другие не умеют. Тебе чего?
— Тьфу ты! Я не о том! Ну, говорят, ведьма ты. Но я не против. Мне приворожить бы.
— Я не ведьма. И не колдую! — насупилась Ленка. — Кого ты там привораживать собрался?
Любопытства, конечно, у нее было не отнять.
Федька почесал бритый затылок, покраснел, выпил залпом кружку чая и признался, что нравится ему Настя Строганова. Но она на него ноль внимания. Вот он и решил поискать помощи, хоть бы даже и колдовской.
Ленка рассмеялась — вот дурень!
— В нашей деревне как раз Настина мама первая колдунья и есть. Она вас и сведет, если ты ей приглянешься. Будет у тебя теща — ведьма!
Федя из красного сделался пунцовым. Встал, потоптался неловко, сунул руки в карманы и ушел. Что он в итоге предпринял и как подкатывал к семейству Строгановых, Ленка уже не узнала. Только похоже, что ведьме Дарье, Настиной маме, жених понравился. Через год молодые расписались. А в день, когда родилась у Насти с Федей дочка, умер старший Строганов, Настин отец Илья. Семейство Дьяконовых осталось жить в доме Строгановых.
Ленка на их стороне деревни не появлялась. Что ей делать на Осиновой улице — ни родни у нее там нет, ни подруг, ни важных дел. Но она не сомневалась, что все покойники этого рода так и продолжают трудиться в огороде или в доме Строгановых-Дьяконовых. Почему бы нет, раз уж ведьма Дарья научилась их использовать. Хотя умерших было немного жаль — не так они, должно быть, загробную жизнь представляли. Ленка напоминала себе, что в чужую семью вмешиваться не стоит. Да и что она могла сделать? Если не умеешь говорить с ведьмой на одном языке, лучше и не соваться.
Как-то раз Ленка отправилась на речку Весточку стирать ковер. Это городские жители свои ковры по зиме на белом снегу выбивают. Так те ковры и деревенской грязи в глаза не видели. А в Клюквине всю жизнь ковры в реке мыли. Вот загрузила Ленка свой ковер в трехколесную тачку, чтобы на спине не тащить, и покатила. Пришла к воде, только расстелила — смотрит, а по берегу кто-то идет.
По зеленому пригорку при свете дня, не замечая ярких бабочек и толстых мохнатых шмелей, шел серый бесцветный призрак. Ленка присмотрелась — да это же Илья Строганов, покойничек. «Что ж он здесь делает?» — удивилась Ленка. А Илья пьяной походкой мертвеца шел прямо на нее.
Увидел живую, остановился, застонал. Ленка видела сквозь него, как через пыльную тюлевую занавеску. Запахло сыростью, гнилью. У Ленки заболело горло.
— Иди отсюда! — крикнула она покойнику. — Иди к своим!
Но мертвый Илья сделал еще несколько шагов к Ленке, и тут она увидела, что за ним волочится веревка.
— Ой, да ты повесился, что ли? — удивилась Ленка. — Тогда понятно.
Самоубийцу-то себе на службу не поставишь. Его душа потеряна для всех.
Призрак в ответ снова грустно застонал.
— Что ж ты повесился-то в день рождения внучки? И не стыдно тебе? Вот родне-то и пришлось скрывать, что ты самоубийца. Никто в деревне и не знает, — отчитывала призрака Ленка. Тот грустно кивал. — Чего тебе надо от меня? Иди прочь! Я тебе ничем не помогу. Ну, пошел! Брысь! — Она замахала на него руками.
Призрак отошел на несколько шагов. А Ленка вздохнула, сложила обратно в тачку свой нестираный ковер и пошла в деревню. Бросила ковер дома и отправилась на кладбище. Могилки семьи Строгановых было несложно отыскать. Род их старый, в этих краях жили давно, хоронили покойников рядышком.
Среди высоких берез и осин могилка Ильи: тяжелая гранитная стела с фотографией мужчины в парадном костюме. Рядом памятники поскромнее — его отца и матери. А за ними чуть правее родители Дарьи Строгановой, в девичестве Козловой, и родители ее матери.
Солнечные зайчики пробивались сквозь листву, играли на надгробных плитах. Ленка присмотрелась к датам жизни и смерти членов этой семьи.
На берегу, когда она ругала неупокоенную душу Ильи, ей в голову пришла одна мысль. Она и отправилась на кладбище, чтобы проверить. И точно! Все сходилось. Старшие мужчины в этой семье умирали, когда у дочерей рождались первенцы. Точнее — первеницы.
Так, в день, когда родилась Дарья, умер ее дед. А в день, когда родилась Настя, отошел на тот свет Дарьин отец.
Ленка слышала, что ведьмы питают свои силы мужской энергией. А строгановские колдуньи, судя по всему, не просто сосали силы из мужиков — они их буквально приносили в жертву новорожденной ведьме. Старшая дочь рождается — старший мужчина умирает.
