достигли Атлантики, их разметали жестокие штормы, которые английские пропагандисты запомнили как "протестантский ветер", несомненное доказательство того, что Бог был на стороне доброй королевы Бесс, как стали называть Елизавету.
В течение следующих трех месяцев испанский флот был уничтожен, а многие моряки, которым посчастливилось выбраться на берег Ирландии, были жестоко убиты местными жителями. Ирландцы могли быть единоверцами-католиками, но их не остановило желание отправиться за наградой на потерпевших крушение кораблях. Испанцы были отправлены на завоевание Англии и привезли с собой драгоценные украшения из золота и серебра, чтобы продемонстрировать имперскую славу Испании. Одним из них была саламандра, или "крылатая ящерица", изготовленная из золота, добытого в Мексике, и украшенная рубинами из Индии - свидетельство далеко идущей испанской империи. Драгоценность путешествовала на борту "Жироны", семисоттонного галеаса с тринадцатью сотнями человек, включая множество испанских дворян. Когда во время сильного шторма беглый корабль налетел на скалы неподалеку от Козуэя Гиганта у побережья Северной Ирландии, саламандра погрузилась на дно моря.
То, что стало трагедией для Испании, стало триумфом для Англии и дало Елизавете возможность заявить о своем имперском статусе. Пока испанские корабли терпели крушение или возвращались домой, ее верный вице-адмирал сэр Фрэнсис Дрейк, сыгравший решающую роль в победе, заказал портрет, который представил королеву как императрицу с мировым именем. Восседая на своем золотом троне, она опирается правой рукой на глобус, пальцы которого охватывают восточное и западное побережья Америки. Над глобусом возвышается императорская корона. Позади нее в двух окнах запечатлены памятные сцены морской битвы. Эта картина, известная сегодня как портрет "Армады", не оставляет сомнений в том, какое послание хотел передать Дрейк. Королева, победившая самого могущественного императора на земле, сама стала императрицей, имперской правительницей с территориями в Новом Свете. Наконец-то видение Джона Ди, казалось, сбылось.
В дополнение к картине Дрейк заказал изготовление памятной медали, поручив эту работу Михаэлю Меркатору, внуку великого космографа. На лицевой стороне серебряного медальона был изображен Старый Свет: Европа, Африка и Азия, Китай и мечтавший о Катае. На противоположной стороне - Новый Свет со всеми ключевыми местами зарождающейся империи Елизаветы: на юге - острова Елизаветы, на севере Америки жирным шрифтом выгравирован Новый Альбион, а также новая колония - Виргиния. Словно в знак злорадства, слова "N. Hispania", обозначающие гораздо большую территорию Испании, выгравированы мелким шрифтом. Кругосветный маршрут Дрейка прорисован тонкой пунктирной линией. С этой медалью простые елизаветинцы могли держать в руках весь мир, как это делала сама Елизавета.
АРМАДСКИЕ ИЗОБРАЖЕНИЯ - портрет Елизаветы и серебряная медаль - были безмолвными предвестниками новой, уверенной в себе, более напористой страны, размышляющей о своем имперском будущем. Но именно Ричард Хаклюйт, проповедник и американский прозелит, озвучил эти новые настроения в своем шедевре "Основные навигации, путешествия, путешествия и открытия английской нации, совершенные по морю или по суше, в отдаленные и самые дальние уголки Земли, в любое время в пределах 1500 лет. Книга начинается с путешествий древних британцев в Святую землю и продолжается вплоть до "последнего самого известного английского плавания вокруг всего земного шара", а именно второго кругосветного плавания под руководством Томаса Кавендиша, завершенного в сентябре 1588 года.
Первое издание "Главных навигаций" было внесено в реестр канцелярских служащих 1 сентября 1589 года по ордеру сэра Фрэнсиса Уолсингема, который являлся идейным вдохновителем проекта. Нельзя было ошибиться в том, что это было начинание государственной важности, magnum opus, над которым Хаклюйт работал со времен своего пребывания в Париже после публикации "Водолазных путешествий". Там он постоянно слышал и читал рассказы о "других народах, чудесным образом прославленных своими открытиями и выдающимися морскими предприятиями". Но он не слышал ничего, кроме насмешек над Англией и ее "вялой безопасностью" и осуждения ее "постоянного пренебрежения" к заморской экспансии. Когда Хаклюйт понял, что никто не собирается выступить в защиту "усердных трудов и мучительных путешествий" его соотечественников, которые к тому времени успели объехать весь мир и обогнуть его, он решил взять на себя труд прославить их достижения.
Хаклюйт не хотел создавать один из тех "утомляющих томов", в которых материал просто "рамассирован" (обобщен из других источников) или "собран воедино". Поэтому с конца 1570-х годов он постоянно находился в поиске оригинального, первичного материала: наносил визиты, собирал обрывки информации и участвовал в беседах, касающихся его великой темы. Он хотел, чтобы герои говорили сами за себя, и старался переписывать свои беседы с ними "слово в слово". Хаклюйт сотрудничал с Томасом Хэрриотом, чтобы взять интервью у испанского солдата, захваченного Дрейком в Сент-Августине. Он переписывался с Уолтером Ралегом и Ричардом Гренвиллом и брал интервью у Мартина Фробишера. Он проехал из Лондона в Норфолк, чтобы взять интервью у Томаса Баттса, зажиточного молодого человека, который сильно истощился во время плавания в 1530-х годах. Кроме того, в рамках своего исследования он собрал или изучил бесчисленные материалы путешественников, включая судовые журналы, рассказы из первых рук, личные дневники и письма, официальные отчеты, карты и руттеры (справочники мореплавателя), рисунки, трактаты, постановления, каталоги и стихи.
Это был труд любви, "бремя", как назвал его Хаклюйт, потому что "эти путешествия лежали так рассеянно, разрозненно и спрятаны в руках нескольких мошенников". Он удивлялся, как ему удалось "вынести задержки, любопытство и отсталость" людей, у которых он собирал оригиналы документов. Но он по праву гордился результатом. До публикации "Главных навигаций" было напечатано всего шестнадцать отчетов об английских плаваниях. Хаклюйт предложил читателям шестьдесят четыре отчета. Возможно, самой сенсационной историей в "Главном мореплавании" стала та, которая была почти опущена. Ее включение свидетельствует о стремлении Хаклюйта предоставить наиболее свежий отчет. В ходе своих исследований он собрал воедино историю кругосветного плавания Дрейка по воспоминаниям членов экипажа. Однако Уолсингем не хотел, чтобы он публиковал эту историю, поскольку некоторые ее части все еще считались секретными, особенно претензии на Нова-Альбион. Чтобы убедиться, что ничего не просочилось, Уолсингем поручил всю книгу доктору Джону Джеймсу, хранителю Канцелярии государственных бумаг, который выполнял функции цензора и тщательно отбирал секретные материалы. Только после первого издания "Главных навигаций" Уолсингем сдался и разрешил включить в книгу рассказ о Дрейке. Хаклюйт сократил рассказ о "знаменитом плавании" до 10 000 слов и поспешно вставил его в нераспроданные экземпляры. Страницы были не пронумерованы.
Когда дело дошло до упаковки всей этой информации, Хаклюйт проявил не меньше новаторства, чем при ее сборе. Principal Navigations" украшена некоторыми передовыми библиографическими функциями, включая оглавление, примечания на плечах и маргинальные заметки, которые служат полезными указателями содержания каждой страницы, и указатель. Для джентльмена-читателя и потенциального инвестора эта книга стала библией и энциклопедией литературы о путешествиях.
Мы не знаем, сколько
