(в российском прокате фильм выходил как «Коммивояжер»). Снова семейная драма: на этот раз в фокусе молодая пара, чья совместная жизнь трещит по швам после страшного события. Некоторые критики сетовали, что Фархади пытается второй раз войти в ту же реку, и новый фильм отчасти копирует «Развод Надера и Симин» — и все-таки «Продавца» ждал серьезный успех: приз в Каннах за лучший сценарий и награда за лучшую мужскую роль для Шахаба Хоссейни, сыгравшего мужа.
Американская академия еще и включила фильм в список номинантов на звание лучшего фильма на иностранном языке, однако фаворитом фильм не считался. Мало кому удавалось выиграть второго «Оскара» в этой категории, да и конкуренты были вполне достойные. Но тут в историю вмешался президент Дональд Трамп.
27 января 2017 года, за месяц до «Оскара», Трамп подписал указ, запрещавший гражданам семи мусульманских стран, включая Иран, въезжать в США, якобы под предлогом борьбы с терроризмом. Сторонники Демократической партии, как и многие мировые политики (включая руководство Ирана), раскритиковали новую норму как расистскую и исламофобскую. Указ в том числе разлучал семьи: множество родителей, не будучи гражданами США, не могли вернуться к своим детям, которые получили американское гражданство по рождению и жили в Соединенных Штатах.
Под действие указа попал и Асгар Фархади вместе с членами съемочной группы «Продавца»: всем им было запрещено приезжать на вручение «Оскара». Члены Американской киноакадемии, преимущественно сторонники демократов, и так терпеть не могли Трампа, но теперь этот вопрос стал еще и личным — унижению подвергся их коллега. Затем, правда, последовало специальное послабление: власти заявили, что Фархади может приехать в США в качестве исключения, только на вручение премии. Но тут уже сам режиссер заявил, что ни в коем случае не приедет. «Настоящим я выражаю свое осуждение несправедливых условий, навязанных как моим соотечественникам, так и гражданам остальных шести стран, пытающихся легально въехать в Соединенные Штаты Америки», — заявил он газете The New York Times.
26 февраля 2017 года Американская киноакадемия объявила победителей, и в номинации «Лучший фильм на иностранном языке» выиграл «Продавец». Отсутствовавший на церемонии Фархади получил второго «Оскара» в этой номинации. Зал аплодировал стоя. Так кино Исламской республики неожиданно стало символом борьбы с расизмом и ксенофобией в Соединенных Штатах Америки. Халтура вместо пропаганды
6 февраля 2016 года в московском кинотеатре «Октябрь» на Новом Арбате состоялась необычная премьера — закрытый показ фильма «Мухаммад, посланник Всевышнего», самой дорогой картины в истории иранского кино. На ее создание ушло 630 миллиардов риалов (около 40 миллионов долларов). Цель была амбициозной — создать культовую картину для мусульман всего мира, при этом made in Iran. Снимали фильм в Куме — одной из «религиозных столиц» Исламской республики. Режиссером выступил Маджид Маджиди, прославленный автор с мировой репутацией: в 1997 году его трогательную картину «Дети небес» про бедные окраины Тегерана первой среди иранских фильмов номинировали на «Оскар», задолго до успеха Фархади.
В тот момент я работал главным редактором портала «Иран сегодня», так что билет в «Октябрь» достался и мне. Публика собралась своеобразная: ползала занимали правоверные мусульмане, в основном бородатые мужчины в рубашках и мусульманки с покрытыми головами. Другую половину оккупировала московская богема, падкая на закрытые показы: парни-хипстеры и девушки в ярких платьях с глубокими декольте. Людей в эти две группы будто специально отбирали так, чтобы контраст вышел максимальным.
Презентовал премьеру лично Никита Михалков, толкнув речь о своем отношении к исламу, которое, как он выразился, «было решено в один день». Заслуженный деятель культуры рассказал, что когда-то посетил татарскую деревню близ Нижнего Новгорода. «Стоит мечеть. Очень красивая, минарет. Мы поднялись наверх — и пейзаж: поля, березы, река. Абсолютно русский пейзаж», — красочно вел повествование режиссер. Затем Михалкову сообщили, что мусульмане жили в этих краях на протяжении последних восьмисот лет. Тут Никита Сергеевич пафосно заявил:
— И я понял, что для таких людей, которые здесь живут, ходят в мечеть, этот русский пейзаж такой же родной, как и для меня! И нет здесь разницы: если надо, эти люди, которые ходят в мечеть и исповедуют ислам, с автоматами в руках будут защищать этот пейзаж!
Фрагмент про автоматы прозвучал с фирменным михалковским надрывом.
После трех часов фильма журналисты, специализировавшиеся на Иране, отправились на пресс-конференцию, где присутствовали оба режиссера: иранский и российский. Маджиди выглядел старым и уставшим (даром что младше своего визави на четырнадцать лет). Зато Михалков был весел и жутко доволен, будто это у него в «Октябре» только что прошла премьера. «Блестяще! — говорил он иранскому коллеге, усердно тряся его руку. — Я мечтаю снять такую же картину про Христа!». Маджиди что-то вяло бормотал в ответ, разобрать слова было сложно.
Сам «Мухаммад, посланник Всевышнего» произвел смешанное впечатление. Качество картинки, цвета, спецэффекты, съемка масштабных сцен — ко всему этому придраться невозможно. Фильм очень отличался от авторского иранского кино, как правило, малобюджетного, и было видно, что Маджиди замахнулся на настоящий блокбастер. Но сюжет получился настолько запутанным, что продраться сквозь него и все понять имели шанс разве что зрители, знакомые с историей раннего ислама на уровне богослова. Я, как мне казалось, имел неплохое представление о жизни пророка Мухаммада — все-таки историю ислама и учил в университете, и штудировал факультативно. Однако добрую половину сцен все равно не распознал.
В мусульманском мире «самый дорогой фильм в истории Ирана» приняли скорее холодно. Одни сочли оскорбительной саму идею снимать кино о пророке (хотя лицо Мухаммада, как и положено, в фильме не появляется). Другие заявляли, что кино — шиитская пропаганда и Тегеран пытается продвигать свое видение ислама. Нельзя сказать, что создание фильма прошло незамеченным, но сама картина в итоге не снискала ни признания, ни популярности. Изначально объявлялось, что речь идет о трилогии, «Мухаммад, посланник Всевышнего» рассказывает о детстве пророка, и это лишь первая часть. Но в итоге ни второй, ни третий фильм так и не сняли. Очевидно, проект оказался неудачным — блестящий режиссер с максимальным бюджетом создал весьма посредственную работу.
Герой повести «Гадкие лебеди» братьев Стругацких примерно так описывал этот феномен:
«Господин президент воображает, что купил живописца Р. Квадригу. Это ошибка. Он купил халтурщика Р. Квадригу, а живописец протек у него между пальцами и умер».
Природа человеческого таланта сложна, но без искренности талант не работает. Вероятно, в этом и заключается секрет того, что великое иранское кино не породило великой пропаганды идеалов Исламской революции. Кто-то из иранских режиссеров критикует власть (о них речь
