рабов, могла простить своему царю его самодурство, его искусство, даже его веротерпимость. Она приветствовала его победы как окончательный триумф Персии над Грецией и Римом, Ормузда над Христом. Александр наконец-то получил ответ, и Марафон, Саламин, Платея и Арбела были отомщены.
От Византийской империи не осталось ничего, кроме нескольких азиатских портов, осколков Италии, Африки и Греции, непобедимого флота и осажденной столицы, обезумевшей от ужаса и отчаяния. Ираклию потребовалось десять лет, чтобы построить из руин новую армию и государство; затем, вместо того чтобы предпринять дорогостоящую попытку переправы в Халкидоне, он отплыл в Черное море, пересек Армению и напал на Персию с тыла. Как Хосру осквернил Иерусалим, так теперь Ираклий разрушил Клорумию, родину Зороастра, и погасил ее священный неугасимый свет (624). Хосру посылал против него армию за армией; все они были разбиты, и, когда греки продвинулись вперед, Хосру бежал в Ктесифон. Его генералы, обиженные его оскорблениями, присоединились к знати и сместили его. Он был заключен в тюрьму и питался хлебом и водой; восемнадцать его сыновей были убиты на его глазах; наконец, другой сын, Шеройе, предал его смерти (628).
III. САСАНИДСКОЕ ИСКУССТВО
От богатства и великолепия Шапуров, Кавадов и Хосров не сохранилось ничего, кроме руин сасанидского искусства; однако этого достаточно, чтобы удивляться стойкости и приспособляемости персидского искусства от Дария Великого и Персеполиса до шаха Аббаса Великого и Исфахана.
Дошедшая до нас сасанидская архитектура полностью светская; храмы огня исчезли, остались только царские дворцы, да и те представляют собой "гигантские скелеты".49 с их декоративной лепниной, которая давно отвалилась. Самым древним из этих руин является так называемый дворец Ардашира I в Фирузабаде, к юго-востоку от Шираза. Никто не знает его даты; предположения варьируются от 340 г. до н. э. до 460 г. н. э. После пятнадцати веков жары и холода, воровства и войн огромный купол все еще покрывает зал высотой в сто футов и шириной в пятьдесят пять. Портальная арка высотой восемьдесят девять футов и шириной сорок два разделяет фасад длиной 170 футов; в наше время этот фасад разрушился. Из прямоугольного центрального зала приземистые арки вели к круглому куполу.* По необычной и интересной схеме давление на купол оказывала двойная полая стена, внутренний и внешний каркасы которой были перекрыты бочкообразным сводом; к этому усилению внутренней и внешней стены добавлялись внешние контрфорсы из прикрепленных пилястр из тяжелых камней. Это была архитектура, совершенно отличная от классического колонного стиля Персеполиса - грубая и неуклюжая, но использующая формы, которые достигнут совершенства в Святой Софии Юстиниана.
Неподалеку, в Сарвистане, стоит похожая руина такой же неопределенной даты: фасад из трех арок, большой центральный зал и боковые комнаты, покрытые яйцевидными куполами, бочкообразными сводами и полукуполами, служащими контрфорсами; из этих полукуполов, путем удаления всего, кроме их несущего каркаса, возможно, развился "летающий" или скелетный контрфорс готической архитектуры.51 К северо-западу от Суз другой разрушенный дворец, Иван-и-Харка, демонстрирует самый древний из известных примеров поперечного свода, образованного диагональными ребрами.52 Но самым впечатляющим из сасанидских реликвий, напугавшим арабов-завоевателей своей массой, был царский дворец в Ктесифоне, названный арабами Так-и-Кисра, или Арка Хосру (I). Возможно, это здание, описанное греческим историком 638 г. н.э., который рассказывает, как Юстиниан "предоставил Хосрою греческий мрамор и искусных ремесленников, которые построили для него дворец в римском стиле недалеко от Ктесифона".53 Северное крыло обрушилось в 1888 году; купола нет; три огромные стены возвышаются на сто пять футов, фасад горизонтально разделен на пять ярусов глухих аркад. Возвышенная центральная арка - самая высокая (восемьдесят пять футов) и самая широкая (семьдесят два фута) из всех известных эллиптических арок - открывалась в зал размером сто пятнадцать на семьдесят пять футов; сасанидские цари очень дорожили помещением. Эти разрушенные фасады имитируют менее элегантные римские фасады, такие как театр Марцелла; они скорее впечатляют, чем красивы; но мы не можем судить о былой красоте по нынешним руинам.
Самыми привлекательными из сасанидских останков являются не выщербленные дворцы из осыпающегося на солнце кирпича, а наскальные рельефы, высеченные на горных склонах Персии. Эти гигантские фигуры являются прямыми потомками ахеменидских скальных рельефов, а в некоторых случаях и сопоставлены с ними, как бы подчеркивая непрерывность персидской власти и равенство сасанидских и ахеменидских царей. Самая древняя из сасанидских скульптур изображает Ардашира, попирающего павшего врага - предположительно, последнего из Арсакидов. Более изящными являются рельефы в Накш-и-Рустаме, близ Персеполя, посвященные Ардаширу, Шапуру I и Бахраму II; цари нарисованы как доминирующие фигуры, но, как и большинству царей и людей, им трудно соперничать с грацией и симметрией животных. Аналогичные рельефы в Накш-и-Реджебе и в Шапуре представляют собой мощные каменные портреты Шапура I и Бахрама I и II. В Так-и-Бустане - "Арка сада" - недалеко от Керманшаха, две поддерживаемые колоннами арки глубоко врезаны в скалу; рельефы на внутренней и внешней сторонах арок изображают Шапура II и Хосру Парвеза на охоте; камень оживает жирными слонами и дикими свиньями; листва тщательно выполнена, а капители колонн красиво вырезаны. В этих скульптурах нет греческой грации движений или плавности линий, нет острой индивидуализации, нет чувства перспективы и мало лепки, но по достоинству и величию, по мужской силе и мощи они выдерживают сравнение с большинством арочных рельефов императорского Рима.
По всей видимости, эта резьба была цветной, как и многие элементы дворцов, но сохранились лишь следы такой росписи. Литература, однако, ясно показывает, что искусство живописи процветало в сасанидские времена; сообщается, что пророк Мани основал школу живописи; Фирдоуси говорит о персидских магнатах, украшавших свои особняки изображениями иранских героев;54 а поэт аль-Бухтури (ум. 897 г.) описывает фрески во дворце в Ктесифоне.55 Когда сасанидский царь умирал, лучшего художника того времени призывали сделать его портрет для коллекции, хранившейся в царской сокровищнице.56
Живопись, скульптура, гончарные изделия и другие виды декоративного искусства делились своими узорами с сасанидским текстильным искусством. Шелковые ткани, вышивки, парча, дамаски, гобелены, чехлы для кресел, пологи, шатры и ковры ткались с подневольным терпением и мастерством, окрашивались в теплые оттенки желтого, синего и зеленого. Каждый перс, кроме крестьянина и священника, стремился одеваться выше своего сословия; подарки часто принимали форму роскошных одеяний, а большие красочные ковры были уделом богатства на Востоке еще со времен Ассирии. Два десятка сасанидских тканей, которые избежали зубов времени, являются самыми высоко ценимыми из всех существующих.57 Даже в свое время сасанидскими тканями восхищались и подражали им от Египта до Японии, а во время крестовых походов эти языческие изделия предпочитали использовать для одежды мощей христианских святых. Когда Ираклий
