представляет собой "адекватную" реакцию на данную объективную ситуацию.
Насколько интересен Шекспир?
Позвольте мне проиллюстрировать это примером. Возьмем человека, обладающего образованием, интеллектом, темпераментом и жизненным опытом, необходимыми для глубокого восприятия Шекспира. А теперь спросите: какой уровень субъективной скуки был бы "подходящей реакцией" для этого читателя, когда он проводит время, погружаясь в творчество Шекспира? Будет ли уместно, если она почувствует скуку после того, как прочтет все его пьесы по одному разу? Или, наоборот, уместно, чтобы она начала чувствовать скуку только после третьего прочтения?
Даже если ее чтение и перечитывание достигает точки убывающей отдачи - при условии, что тексты продолжают увлекать ее, и что она находит это занятие вполне приятным, и что она время от времени находит какой-то новый самородок или перспективу, которые хотя бы немного углубляют ее понимание пьес; и если также предположить, что ей нечем заняться: тогда действительно ли будет что-то "неподходящее" в том, что ей не наскучит Шекспир даже после целой жизни изучения? Или если эта жизнь будет длиться тысячу лет?
Я не убежден, что в этом есть что-то плохое, что это было бы чем-то вроде "неспособности заскучать в ситуации, когда уместной реакцией было бы заскучать".
Если у нас и есть намек на то, что в том, что кто-то всю жизнь читает и ценит Шекспира, есть что-то нехорошее, я думаю, это может отражать не то, что творчество Шекспира само по себе недостойно такого посвящения, а скорее то, что читатель упускает другие вещи, которые может предложить жизнь. Но это, конечно, не проблема с нашей утопической точки зрения. Если бы единственным основанием для того, чтобы в какой-то момент наскучить занятию X, было то, что на краю появляется еще более объективно интересное занятие Y, тогда не было бы причин испытывать скуку. Как только X начинает надоедать, мы просто переключаемся на Y! Даже кратковременной скуки можно было бы избежать, если бы умная подсказка помогла человеку переключить внимание в нужный момент, как раз перед тем, как X стал бы скучным.
А что, если у нас начнут заканчиваться новые Y, на которые можно перейти? Что ж, тогда мы перекалибруем нашу склонность к скуке так, чтобы старый X дольше сохранял наш интерес.
Поэтому, если объективная скука - это просто альтернативная стоимость отказа от альтернативных, объективно более интересных вариантов, нам не стоит беспокоиться: в этом смысле мы могли бы создать утопию, свободную от чувства скуки, без необходимости интересоваться вещами, которые объективно скучны. Если бы мы могли выносить только сравнительные суждения, так что "нулевая точка" интересности была бы произвольной, то всякий раз, когда нам начинало бы не хватать разнообразия, новизны, вовлеченности, сложности (и любых других элементов, способствующих поддержанию нашего интереса), мы могли бы просто изменить свой порог скуки. Мы могли бы сделать это, не прибегая к какой-либо предосудительной форме "отключения проводов", которая привела бы наши чувства и установки в противоречие с нашими обстоятельствами. Совсем наоборот: корректировки были бы необходимы для того, чтобы наши чувства оставались адекватными, поскольку имеющийся резервуар непотребляемой объективной интересности постепенно истощается.
Тем не менее, я признаю, что есть опасение, что, если мы будем рассматривать все более и более длинные интервалы времени, может наступить момент, когда все доступные кому-то виды деятельности станут объективно неинтересными, потому что вся новизна и интересность будут исчерпаны. Для того чтобы это стало возможным, нужны лишь умеренно определенные стандарты объективной интересности.
Возможно, в творчестве Шекспира достаточно объективной интересности, чтобы заполнить всю человеческую жизнь или несколько жизней. Но, возможно, материал стал бы объективно скучным для тех, кто потратил пятьсот лет на его изучение. Даже если бы они были изменены таким образом, чтобы не испытывать скуки, мы могли бы счесть, что их дальнейшее изучение Шекспира перестало быть ценным (или, по крайней мере, стало гораздо менее ценным в одном существенном отношении), когда они "исчерпали" творчество Барда, в смысле открыли, оценили, узнали, полностью усвоили и освоили все содержащиеся в нем проницательность, остроумие и красоту. Тогда мы окончательно исчерпаем шекспировскую интересность, хотя и сможем выбирать, как относиться к этому факту.
162 329-я ножка стола
В романе "Город перестановок" писателя-фантаста Грега Игана есть персонаж Пир, который добился бессмертия в виртуальной реальности, полностью контролируемой им. Пир изменил себя так, чтобы не чувствовать скуки. Предположительно, чтобы свести к минимуму объективную скуку своего существования, он запрограммировал "экзосебя" на автоматическую смену увлечений через случайные промежутки времени, чтобы в его жизни сохранялось некоторое разнообразие и вариативность:
"Мастерская примыкала к складу, забитому ножками столов - сто шестьдесят две тысячи триста двадцать девять штук, пока что. Пир не мог представить себе ничего более приятного, чем достичь отметки в двести тысяч - хотя знал, что, скорее всего, передумает и бросит мастерскую раньше, чем это произойдет; новые профессии навязывались его экзосуществом через случайные промежутки времени, но, по статистике, следующая была уже не за горами. Непосредственно перед тем, как взяться за работу по дереву, он с увлечением проглотил все тексты по высшей математике в центральной библиотеке, запустил все обучающие программы, а затем лично внес несколько важных новых результатов в теорию групп, не беспокоясь о том, что никто из элизианских математиков никогда не узнает о его работе. До этого он написал более трехсот комических опер с либретто на итальянском, французском и английском языках и поставил большинство из них, с кукольными исполнителями и зрителями. До этого он в течение шестидесяти семи лет терпеливо изучал строение и биохимию человеческого мозга; ближе к концу он полностью постиг, к своему собственному удовлетворению, природу процесса сознания. Каждое из этих занятий в то время было чрезвычайно увлекательным и приносило удовлетворение. Когда-то он даже интересовался элизианцами.
Больше нет. Он предпочитал думать о ножках стола".
Мой коллега Элиэзер Юдковски писал о риске исчерпания интересности (он использует термин "fun") и исследовал некоторые вопросы, схожие с теми, о которых пойдет речь в сегодняшней лекции. Юдковский находит только что процитированный отрывок Игана особенно ужасающим:
"Я мог бы увидеть себя вырезающим одну ножку стола, возможно, если бы было что-то неочевидное, чему можно было бы научиться на этом опыте. Но не вырезать 162 329-ю... ...в этот момент вы могли бы с тем же успехом модифицировать себя, чтобы получать удовольствие от игры в Крестики-нолики или неподвижно лежать на подушке в виде безглазого сгустка, испытывающего фантастические оргазмы. ... ...Вырезание 162 329-й ножки стола не научит вас ничему, что вы уже не знали, вырезая 162
