за то, что они просто говорили, что Земля не является центром единого мира", - говорит Крейг. "С тех пор мы прошли долгий путь. Хотя мы все еще считаем себя более важными, чем есть на самом деле - вот почему мы думаем, что это нормально - заполнять атмосферу углеродом, а океаны пластиком и другим мусором, как будто у нас есть на это какое-то право, хотя мы являемся частью кон-тинуума и равновесия, которые мы нарушаем только на свой страх и риск". Мало кто считает Крейга Вентера философом. В первую очередь он известен как человек действия, который с головой окунается в проекты, зачастую не задумываясь о том, каким будет результат, как, например, отправляясь в глобальную исследовательскую экспедицию по сбору образцов микробов, не зная, что он найдет. Но он также человек, который на протяжении сорока с лишним лет последовательно стремился разгадать на фундаментальном научном и молекулярном уровне, что такое жизнь и как пучки ДНК превращаются из простого в строку нуклеотидов, чтобы быть живым.
Как это произошло, спрашивает он, и когда это случилось в процессе эволюции жизни на Земле? Каковы пробелы в наших знаниях и как мы можем их заполнить? Какие технологии мы можем разработать, чтобы помочь нам? И какие научные ортодоксии ошибочны и мешают более правильному пониманию?
Крейг часто прямолинеен в этих вопросах и не стесняется бросать вызов другим ученым, которые, как он считает, придерживаются старых взглядов, - эта привычка снискала ему как поклонников, так и критиков. И, конечно, есть и другие люди, склонные оспаривать общепринятые взгляды.
В стороне от того, что Крейг Вентер задал несколько сложных вопросов, которые лежат в основе работы ученых - и философов - над пониманием мира и роли людей по отношению друг к другу и планете, на которой мы живем.
"Я думаю, что у меня была уникальная перспектива в биологии", - сказал Крейг съемочной группе Коновера в 2004 году. "Я был первым человеком в истории, который увидел полный геном одного вида", - имея в виду бактерию Haemophilus influenzae. "Я изучал микробиологию, изучая геномы этих микробов. Не традиционными методами выращивания их в лаборатории, а находясь здесь, буквально в дикой среде, в живой среде, где мы изучаем это огромное разнообразие".
Крейг - это также тот парень, который сказал писателю Джейми Шриву, что он хочет установить последовательность всех генов на Земле. Это была гипербола Вентера, которую даже Шрив счел почти постыдно грандиозной. Но действительно ли он говорил это буквально? Имеет ли это значение? Для Крейга это, конечно, было привлечением внимания, но также и настойчивой попыткой задать большой вопрос, который большинство ученых не осмелились бы задать, а именно: "Что есть на этой планете микробов и как это выглядит? Как его можно классифицировать, как он работает, что он делает и как он может дать нам представление об основах жизни, эволюции и о том, куда мы движемся?" Даже если Крейг не сделает этого сам, он создал инструменты и доказал их эффективность, чтобы другие могли это сделать.
Более того, в эпоху глобального потепления "что люди делают с микробиомом Земли и как микробиом реагирует на это, и есть ли что-то, чему мы можем научиться у микобактерий, что может помочь нам смягчить последствия изменения климата?". Как сказал Ари Патринос, "Крейг занимается геномикой, которая изучает, что происходит с нашей планетой, с нашим существованием, на самом базовом уровне. Особенно это касается геномики микроорганизмов, этих существ, которые существуют миллиарды лет и довели все свои жизненные функции до невероятного совершенства".
"Это было непросто", - говорит Крейг. "Люди не очень-то принимают быстрые перемены", - под этим он подразумевает ученых, которые боролись с его идеями и пытались обуздать его или отодвинуть на второй план. "Взгляд на эволюцию и реальное понимание того, что произошло, всегда очень пугает многих людей", - сказал он. "Все должно следовать существующей догме. Вы не можете оспаривать ее. Даже если религия не является столь доминирующей, как раньше, мы как вид все еще боимся неизвестного и реальных, порой неожиданных ответов на вопросы".
Например, один из удивительных ответов, полученных в ходе проекта Sorcerer II, связан с ролью, которую играют на Земле вирусы - эти крошечные пакеты ДНК, которые большинство ученых не считают живыми и о которых мало кто задумывался до пандемии, бушевавшей в то время, когда мы писали эту книгу.
Одной из ключевых работ экспедиции стала статья о вирусах в журнале PLoS Biology за 2008 год, написанная Шеннон Уильямсон. "Она открыла целый мир вирусов в глобальном масштабе, о котором мы мало что знали, - говорит Крейг, - и сделала некоторые выводы, с которыми я философски не согласен. Ведь если рассматривать геном как программный комплекс, а я бы сказал, что это программное обеспечение жизни, то исследование Шеннона показало, что вирусы - это не просто возбудители инфекций, которые смертельны для своих хозяев. На самом деле они не хотят убивать своих хозяев, потому что тогда им некуда будет деваться [размножаться]. Так, она показала, что вирусы в океане перенимают определенные гены у организмов, которые они атакуют, чтобы сохранить свою жизнь, что довольно умно".
Уильямсон обнаружил, что вирусы, атакующие бактерии, иногда приносят с собой набор фотосинтетических генов, которые они приобрели у других бактерий и которые сливаются с ДНК нового инфицированного организма. Это, в некотором смысле, обновляет программное обеспечение нового хозяина, которое не дает ему погибнуть и помогает адаптироваться и развиваться.
Крейг отметил, что "необычно представить, что вирусы программируют свою добычу и меняют ход эволюции, почти как мы, люди, в лаборатории, когда редактируем и синтезируем геномы". Это поднимает большие вопросы: "Значит ли это, что низменные вирусы, которые, возможно, даже не живые, на самом деле находятся на вершине цепи жизни? Являются ли они главными? Если да, то как это повлияет на наши представления об иерархии жизни? И как это связано с нашей собственной эволюционной и генетической историей, а также с выживанием нашего вида на Земле?"
Попытки Крейга ответить на эти вопросы, как правило, являются частью необработанного материала открытий, тщательного планирования логистики, экспериментов и методов, пачкания рук, прыгая в мангровую грязь и вычерпывая образцы океанской воды, разработки технологий, позволяющих наблюдать и расщеплять компоненты жизни, сбора и анализа данных и выводов.
Дарвин тоже начинал с сырых открытий, путешествуя на Галапагосские острова и в другие места. Затем он поселился в тихой жизни в Великобритании, тщательно изучая свои пятнадцать сотен образцов, прежде
