В мои кости были вставлены металлические штифты. У меня были места, которые не совсем правильно заживали. Я имею в виду не только мое сердце. Оно исцелилось очень извращенным, очень странным образом.
Да, но Берни любит тебя таким, какой ты есть. Если придется потерять все, чтобы она была с тобой, тогда ты многое получил, Кэл.
— Мне не нужен эскорт[17], — пошутил Оскар, пренебрегая всеми правилами Хавок, как он всегда и делал.
Он считал себя непобедимым. Что ж, будет, пока в один день просто…не станет таким. Вот так я понял, что смертен: потеряв непобедимость. Улыбнулся, потому что, казалось, моя улыбка злила людей. Может, они чувствуют, что я всегда слишком близок к срыву.
— Почему ты здесь? — рявкнула Берни, ее волосы все еще были немного запутаны.
Она посмотрела в мою сторону, и я почувствовал, как улыбка превращается в нечто темное, но с большим смыслом. Эта девушка — свет внутри меня и зажигала меня таким образом, который я не мог объяснить. Полагаю, некоторые вещи не подлежат объяснению, они просто являются таковыми. Как Бернадетт для меня. Я всегда любил ее, но по какой причине, кажется само собой очевидным.
Она сильная. У нее есть убеждения. Ведет себя так, словно ей все равно, когда ей чертовски сильно не наплевать.
Еще, теперь она — моя, прямо как я всегда и хотел.
Взглянул обратно на Оскара и обнаружил, что его серые глаза были прищурены. Он понял, что мы только что трахались. Я знал это.
— Да, мы только что занимались сексом друг с другом в первый раз. И знаешь, что? — спросила она, слегка склонив голову набок. — Каллум не встал и сбежал.
Из меня вырвался смех, и они оба слегка подпрыгнули. Вполне впечатляюще вообще получить от Оскара реакцию. Либо я еще больший монстр, чем он, либо Бернадетт так сильно выбила его из его же игры, что он начинает совершать ошибки.
— Как мило с вашей стороны. Начну планировать вашу церемонию помолвки.
Оскар повернулся ко мне с глубоко нахмуренным лицом. Думаю, он должен сказать Бернадетт правду о том, что был девственником и вообще, блять, обо всем…Ну только, если то, что сказал Хаэль на самом деле правда. Он не подтвердил и не отрицал.
Мое тело зудело от желания двигаться, но я также много практиковался в том, чтобы сидеть на месте. Все те ночи на крыше Берни, мои пальцы, прижатые к ее окну, сердце, подскочившее к горлу. Сегодня я сделал это официальным. Сегодня закрепил тот факт, что я определенно тот персонаж, который должен умереть. Также с радостью пожертвовал бы собой, чтобы она была в безопасности.
Это честь для меня.
Я хихикнул, и нахмуренное выражение лица Оскара стало еще глубже.
— Нам нужно купить одежду для зимнего праздника, — сказал он, словно мысль о том, чтобы пойти на танцы или афтепарти заставляет его желать сброситься со скалы. — Не могу дождаться выпускного, и этот нонсенс наконец будет позади.
— О, да брось, — сказал я с ухмылкой, закидывая руки на плечи Берни и притягивая ближе, чтобы мог почувствовать запах ее сладких волос. Персики и кожа, это был ее опознавательный запах. Я мог бы просуществовать чисто на ее запахе, на светлой улыбке, на дерзкой походке. По-настоящему влюблен в нее, до степени нездоровой одержимости, но об этом не нужно никому знать, так ведь? — Может быть весело. Мы похвастаемся нашей девочкой, заставим нескольких первокурсников намочить штаны, возможно убьем в тени парочку друзей Митча.
Оскара не повеселила моя шутка.
— Мы, что, на этот раз идем в настоящий магазин? — спросила Бернадетт, прижимаясь ближе ко мне. Оскар смотрел с жгучей ревностью во взгляде, которую маскировал под язвительным безразличием. — Или в трейлер какой-то мамаши-подростка?
— Мы украдем то, что нам нужно, — объяснил Оскар, развернувшись и направляясь вниз по тротуару, словно ожидал, что мы последуем за ним.
Я опустил взгляд на Бернадетт в тот же момент, когда она подняла свои глаза на меня.
— Он просто сломан внутри или что? — спросила Берни, и я пожал плечами.
У меня было желание вобрать ее в свою толстовку, прижать к себе и убить любого, кто посмеет посмотреть на нее не так. Тогда почему бы просто не сделать это, Кэл? Больше тебе не нужно сдерживаться. Она готова увидеть, кто ты на самом деле. Я притянул Берни ближе, заключая в свои объятия и положив свою голову поверх нее так, что она полностью была укутана, полностью защищена.
— Если и так, имеет ли это значение? — я задал вопрос, но она не ответила. Хоть ее тревожило сказать мне правду, я и так знал итог: нет, не имеет. Потому что мы — ее сердце, так же, как она — наше. Мы бьемся и истекаем кровью вместе. — Пошли, давай покончим с этим, чтобы мы могли вернуться в дом Аарона и еще немного потрахаться.
Берни ударила меня в грудь, но это было игриво. Когда она потянулась пальцами, чтобы поиграться со шрамами на моем горле, я позволил ей это сделать. Только она может касаться их. Они только для нее.
Я достал из кармана упаковку с красной лакрицей и откусил конец.
— Ты любишь перекусывать, не так ли? — спросила она, и я пожал плечами.
— Если мое тело не двигается, то хотя бы пусть шевелится мой рот.
Она посмеялась рядом со мной, пока мы шли за Оскаром. Все время я держал свой взгляд подвижным, высматривая что-то выбивающееся и подозрительное. Если к нам подъедет команда Картера, я узнаю. До тех пор, пока живу и дышу, по нам не будет ни одного обстрела из проезжающей машины.
— Что думаешь надеть на праздник? — спросила она, вертя последнее слово на языке, как ироничную шутку, что на самом деле так и было.
Праздник? Школа Прескотт? Неее. Ни за что.
— Толстовку и шорты? — спросил я в ответ, лениво пожав плечами. Но потом… — Или же, на самом деле, это то, что я всегда носил. На этот раз хочу что-то получше. Что ты хочешь, чтобы я надел?
— Могу выбрать тебе
