множество врагов. По словам Обри, он считал человека "всего лишь большим озорным павианом" и полагал, что "мы, европейцы, не знаем, как упорядочить и управлять нашими войнами" и что "турки - единственный народ, который использует их с умом".23 В семьдесят три года он опубликовал трактат по эмбриологии "Упражнения в порождении животных" (1651). Отвергая распространенную веру в самопроизвольное возникновение мельчайших организмов из разлагающейся плоти, Харви утверждал, что "все животные, даже те, которые производят своих детенышей живыми, включая самого человека, развиваются из яйца"; и он придумал фразу Omne animal ex ovo - "Каждое животное происходит из яйца". Он умер через шесть лет от паралича, завещав большую часть своего состояния в двадцать тысяч фунтов Королевскому колледжу врачей и десять фунтов Томасу Хоббсу "в знак своей любви".
III. ВЗЛЕТ И ПАДЕНИЕ ФРАНЦИСКА БЭКОНА: 1561-1621 ГГ.
Теперь мы переходим к самому великому и гордому интеллектуалу эпохи. Мы уже отметили его рождение и происхождение, его образование в области письма, дипломатии и права, его неожиданную бедность, его неслыханные мольбы о должности, его тщетные предостережения и неохотное преследование своего благодетельного, но виновного друга. Обучение и честолюбие настолько поглотили его, что у него не осталось влечения к женщинам; зато он испытывал симпатию к молодым людям.24 Наконец, в сорок пять лет (1606) он женился на Алисе Барнхэм, которая приносила ему 220 фунтов стерлингов в год. Но он не давал "заложников судьбы" - у него не было детей.
При вступлении на престол Якова I Бэкон в хвалебном письме, изобилующем по моде того времени, предложил королю себя в качестве подходящего и достойного правительственного поста. Сын лорда-хранителя Большой печати, племянник или кузен Сесилов, он чувствовал, что его долгое ожидание должности отражает некоторую враждебность со стороны министров; и, возможно, его нетерпеливый оппортунизм был как следствием, так и причиной его запоздалого назначения на место. Он уже проработал в парламенте девятнадцать лет, обычно защищая правительство и завоевав репутацию человека с широкими познаниями, конструктивной мыслью и ясной и яркой речью. Периодически он посылал королю "воспоминания", красноречиво содержащие разумные советы: как улучшить взаимопонимание и сотрудничество между общинами и лордами, объединить парламенты Англии и Шотландии, прекратить преследования за религиозное разнообразие, умиротворить Ирландию, примирив ее католиков, дать большую свободу католикам в Англии, не открывая двери папским притязаниям, и найти компромисс между англиканами и пуританами. "Осуществление этой программы, - по мнению историка, наиболее тщательно изучившего политику этого периода, - позволило бы предотвратить зло следующего полувека".25 Джеймс отбросил эти предложения как неосуществимые при существующем положении дел и довольствовался тем, что включил Бэкона в число трехсот рыцарских орденов, которые он раздавал в 1603 году. Сэр Фрэнсис все еще охлаждал свой пыл.
Тем не менее его мастерство юриста постепенно приводило его к достатку. К 1607 году он оценивал свое состояние в 24 155 фунтов стерлингов.26 В своем роскошном поместье в Горхамбери, укомплектованном избранными и дорогими слугами и бдительными секретарями, такими как Томас Хоббс, он мог наслаждаться красотой и комфортом, которые любил с умом, но слишком хорошо. Он поддерживал свое здоровье, занимаясь садоводством, и построил среди своих садов дорогое убежище для своего ученого уединения. Он писал как философ и жил как принц. Он не видел причин, почему Соломон должен быть без гроша в кармане или почему он не должен быть царем.
Он не прогадал. В 1607 году Джеймс, оценив его по достоинству, сделал его генеральным солиситором; в 1613 году - генеральным адвокатом; в 1616 году - членом Тайного совета; в 1617 году - лордом-хранителем Большой печати; в 1618 году - канцлером. К его полномочиям добавились новые титулы: в 1618 году он стал первым бароном Веруламом, а в январе 1621 года - виконтом Сент-Олбансом. Когда Джеймс отправился в Шотландию, он оставил своего канцлера править Англией. Бэкон "давал аудиенции послам в большом штате" и жил в Горхэмбери в таком великолепии, что "казалось, будто двор находится там, а не в Уайтхолле или Сент-Джеймсе".27
Все было выиграно, кроме чести. В погоне за местом Бэкон не раз жертвовал принципами. Будучи генеральным прокурором, он использовал свое влияние, чтобы добиться судебных вердиктов, которых желал король.28 В качестве хранителя печати он защищал и охранял самые деспотичные монополии, очевидно, чтобы сохранить добрую волю Бекингема. Как судья он принимал значительные подарки от лиц, подававших иски в его суд. Все это было в рамках свободных обычаев эпохи: государственным чиновникам плохо платили, и они вознаграждали себя "подарками" от тех, кому помогали; Джеймс признавался: "Если бы я... наказывал тех, кто берет взятки, у меня скоро не осталось бы ни одного подданного"; и сам Джеймс брал взятки.29
Парламент, собравшийся в январе 1621 года, был в ярости против короля. Он ненавидел Бэкона как лучшего защитника Якова, который постановил, что монополии законны. Если он еще не мог сместить короля, то мог объявить импичмент его министру. В феврале он назначил комитет по расследованию деятельности судов правосудия. В марте комитет сообщил, что обнаружил множество нарушений, особенно в деятельности лорда-канцлера. Против него было выдвинуто двадцать три конкретных обвинения в коррупции. Он обратился к королю с просьбой спасти его, предсказав, что "те, кто сейчас наносит удар по канцлеру, вскоре нанесут удар по короне".30 Яков посоветовал ему признать обвинение и таким образом показать пример, удерживающий от дальнейшей продажности на посту. 22 апреля Бэкон направил свое признание в Палату лордов. Он признал, что принимал подарки от тяжущихся, как и другие судьи; он отрицал, что на его решения оказывалось влияние - в нескольких случаях он выносил решение против дарителя. Лорды приговорили его "к выплате штрафа в размере 40 000 фунтов стерлингов; заключению в Тауэр на все время правления короля; вечной неспособности занимать любые государственные должности... в Содружестве; никогда не заседать в парламенте и не приближаться к границе суда". Его отвезли в Тауэр 31 мая, но через четыре дня освободили по приказу короля, который также отменил разорительный штраф. Огорченный канцлер удалился в Горхамбери и старался жить попроще. В шифре на бумаге, оставленной Бэконом после смерти, его первый биограф Роули нашел знаменитое высказывание: "Я был самым справедливым судьей, который был в Англии за эти пятьдесят лет. Но это было самое справедливое порицание в парламенте за эти 200 лет".31
Импичмент имел хорошие последствия. Он уменьшил коррупцию на должностях, особенно в судах, и создал прецедент ответственности министров короля перед парламентом. Он вернул Фрэнсиса Бэкона от политики, где он был либералом по взглядам и
