деятельности. В-третьих, Дэн отверг главный аргумент левых о том, что реформы позволят проникнуть в западный капитализм через создание совместных предприятий с иностранными инвестициями на территории Китая. Он заявил, что этого не может произойти, поскольку иностранные предприятия действуют в соответствии с китайскими законами и политикой. В-четвертых, он объявил развитие высшим принципом. Как лодка, плывущая против течения, мы должны двигаться вперед или быть снесенными вниз по течению", - сказал он. Он призвал людей идти на риск и смело экспериментировать. "Мы не должны вести себя как женщины со связанными ногами", - посоветовал он местным чиновникам.
В заключение он вбил первый гвоздь в гроб левых, заявив, что "в настоящее время на нас влияют как "правые", так и "левые" тенденции. Но именно "левые" тенденции, - сказал он, - имеют самые глубокие корни. Некоторые теоретики и политики пытаются запугать людей, навешивая на них политические ярлыки. Это не правая, а левая тактика". Дэн провел прямую связь между "левыми тенденциями" и их аргументами в пользу того, что политика реформ и открытости была средством внедрения капитализма и эрозии социализма в Китае, что позволило ему назвать левое крыло партии антиреформаторским и антинародным. Именно во время того, что стало известно как его "южное турне" (nan xun), ситуация наконец начала меняться в пользу Дэнга.
На протяжении всего южного турне руководство Пекина так и не высказалось категорически в его поддержку. Обе стороны использовали высокопоставленных доверенных лиц в режиме "атака-контратака". Дэн решил заручиться поддержкой НОАК. Хотя он отказался от официальной должности председателя Центральной военной комиссии, он все еще имел доминирующее влияние на НОАК, и именно к ним он обратился в этот трудный час. Он попросил президента Ян Шанкуня (первого заместителя председателя Центральной военной комиссии) и своего сводного брата генерала Ян Байбина (главного политического комиссара НОАК) продемонстрировать свою поддержку его миссии, подтвердив важность и необходимость экономических реформ и открытости Китая. Братья Ян так и сделали. Генерал Ян Байбин даже заявил, что НОАК будет служить "защитником и эскортом" процесса реформ. Некоторые называли НОАК "вооруженным эскортом реформ". В столице страны, Пекине, понимали, что власть переходит к Дэнгу, и, соответственно, генеральный секретарь Цзян Цзэминь начал примыкать к позиции Дэнга. В марте 1992 года, через месяц после завершения своего южного турне, Дэн почувствовал себя достаточно смелым, чтобы распространить суть своих выступлений во время турне в форме партийного документа (Документ № 2). Он был распространен в политбюро и в конечном итоге одобрен им. Вице-премьер Чжу Жунцзи был назначен исполнительным вице-премьером, ответственным за экономику. Покрывало молчания, которое левым идеологам удавалось накладывать на Дэнга в течение почти восемнадцати месяцев, начало рваться. Наконец, 31 марта 1992 года газета People's Daily опубликовала первый подробный отчет о поездке Дэнга на юг под заголовком "Восточный ветер приносит весну". Как только плотина СМИ была прорвана, южное турне Дэнга получило широкую огласку в Китае. С тех пор оно стало известно каждому китайцу просто как "Нань Сюнь".
Премьер Ли Пэн еще некоторое время продолжал пассивное сопротивление, используя официальные документы, чтобы предложить действия, противоречащие идеям Дэнга. Однако, подобно снежному кому, собирающему снег по мере того, как он несется вниз по склону, с этого момента партия начала решительно присоединяться к видению Дэнга. В июне 1993 года китайское руководство начало призывать к экономическому развитию, основанному на высоких темпах роста. Цзян Цзэминь заявил, что нет необходимости навешивать ярлык на реформы, называя их капиталистическими или социалистическими. Он придумал фразу "социалистическая рыночная экономика", чтобы определить направление реформ Дэнга. Четырнадцатый съезд партии поставил окончательную печать на этой идее в период с 12 по 18 октября 1992 года. На следующий год, в марте, Всекитайское собрание народных представителей (законодательный орган Китая) закрепило мантру Дэнга о том, что центральной национальной задачей является экономическое развитие, в Конституции Китая. Это стало окончательным завершением дебатов о направлении развития китайской экономики. Потребовалось три долгих года после 4 июня 1989 года, чтобы Дэн окончательно преодолел сопротивление своей политике. В течение этих трех лет он не раз оказывался в опасной близости от провала. Теперь Дэн мог уйти в политический закат.
Южное турне Дэнга остается определяющим моментом, с которого экономика Китая, а следовательно, и его влияние, в XXI веке приобрели поистине глобальные масштабы. С 1993 года китайская экономика росла двузначными цифрами каждый год вплоть до 2010 года. Прямые иностранные инвестиции, которые до 1991 года исчислялись однозначными цифрами, в период с 1992 по 1997 год составляли в среднем 35 миллиардов долларов США в год, а после этого выросли еще больше. Развитие инфраструктуры изменило городской ландшафт Китая. В марте 1990 года Дэн прозорливо заметил, что изменения в глобальной картине после холодной войны также содержат противоречия, которые Китай мог бы использовать в своих интересах, и возможности, которыми можно воспользоваться. Для этого Дэн призвал КПК мыслить стратегически и поставил долгосрочные цели - удвоить ВВП страны к концу десятилетия. Он также подчеркнул своим преемникам, что ключ к успеху экономических реформ лежит в поддержании политической стабильности в Китае. Хотя Дэн был убежден, что Соединенные Штаты будут стремиться подмять под себя КПК после ее победы над КПСС, он признавал, что Китай по-прежнему нуждается в Западе для развития своей экономики. Поэтому он упорно работал над тем, чтобы поддерживать открытые линии связи с Западом. Одновременно он ловко справился с последствиями распада Советского Союза. Он избегал "косых" реакций. К его совету изучить причины распада и извлечь соответствующие уроки прислушались его преемники. В то же время он направлял партию и государство таким образом, чтобы постсоветская Россия не осталась без друзей и на милость Запада, спокойно восстанавливая отношения и призывая своих преемников использовать ситуацию для урегулирования давно назревших пограничных и других спорных вопросов. В нестабильной международной и внутренней обстановке, сложившейся сразу после окончания холодной войны, мудрый подход Дэнга к международным делам и внутренней ситуации после инцидента на Тяньаньмэнь обеспечил его преемникам возможность реализовать мечту о возвращении Китая на центральную мировую арену в XXI веке.
Мнение о том, что Дэн Сяопину было легко после того, как он стал лидером Китая в 1980 году, потому что его власть была абсолютной и непререкаемой, которое выдвигается в качестве объяснения того, почему Китай смог модернизироваться так быстро и эффективно, далеко от истины. Партия была раздроблена на фракции и глубоко расколота из-за разногласий в политике, личной ревности и борьбы за власть. Несмотря на положение и власть Дэнга, ему до самого конца приходилось
