отдельных суверенных образования (подвал и первый этаж), которыми управляют отдельные личности (Гарри и Бен).* Ресурсы - еда, доступ к информации, огнестрельное оружие - становятся предметом ожесточенного конфликта за распределение. Временные соглашения, разработанные для создания общественного блага - спасения и спасения - быстро разрушаются, когда происходят сдвиги в распределении власти.
Похожая динамика наблюдается в фильме Ромеро "Рассвет мертвецов" (1978). На этот раз группа выживших укрепилась в торговом центре. Несмотря на обилие ресурсов, главные герои делают все возможное, чтобы не допустить проникновения в торговый центр очередного скопления людей.* Когда банда байкеров прорывает их оборону, в ответ они открывают стыковочные отсеки, чтобы впустить больше зомби, чтобы занять внимание байкеров. В фильме Ромеро "День мертвецов" (1985) сотрудничество также нарушено - персонаж Сары в самом начале фильма жалуется, что "нас всех тянет в разные стороны". Неспособность людей сотрудничать в присутствии оживших трупов - общая тема, пронизывающая зомби-канон, так же как тщетность международного сотрудничества повторяется в реалистической интерпретации истории.
Как повлияет появление плотоядных упырей на мировую политику? Ответ реалистов прост и неожидан - международные отношения в основном не пострадают. Представителей этой парадигмы не впечатлит утверждение, что новая экзистенциальная угроза человеческому существованию приведет к каким-либо радикальным изменениям в поведении людей. Для них чума нежити станет лишь отголоском старых чум и катастроф. Болезни влияли на мировую политику, начиная с Черной смерти XIV века и заканчивая пандемией гриппа 1918-19 годов. В прошлом большинство этих чум просто повторяли существующие отношения власти. Поскольку более динамичные и могущественные общества выработали более сильный иммунитет к чуме, во время пандемий они получали большую долю относительной власти.10 Аналогичным образом, современные исследования показывают, что более богатые и могущественные общества лучше переносят стихийные бедствия, чем более слабые и бедные государства.11 Реалисты не видят причин ожидать, что эпидемия зомби будет отличаться по своим последствиям. Перефразируя Фукидида, можно сказать, что реальная политика зомби заключается в том, что сильные сделают все возможное, а слабые должны страдать от пожирания ожившими, прожорливыми трупами.
Конечно, даже реалисты признают некоторые изменения в глобальном распределении власти в результате оживления мертвецов. Некоторые правительства окажутся в более выгодном положении, чтобы дать отпор зомби, чем другие. Государства с более развитой инфраструктурой безопасности и связи смогут подавить внутренние восстания зомби и восстановить внутренний порядок, а также блокировать трансграничные вторжения зомби. У государств с низкой плотностью населения будет больше времени на адаптацию к присутствию нежити. Географическая изоляция не является гарантией защиты от зомби. Как показал Ромеро в "Земле мертвых" (2005) и Макс Брукс в своем романе "Мировая война Z" (2006), воду не остановить, потому что нежити не нужно дышать. Тем не менее, география все еще имеет значение. Некоторые географические особенности изменяют баланс между наступлением и обороной по отношению к внешнему нападению - другими словами, обороняться легче, чем наступать на определенных типах местности, таких как береговая линия или горные хребты.12 Реалисты ожидают, что страны с горными границами будут иметь больше шансов противостоять полчищам иностранных упырей, пожирающих плоть. Некоторые государства, несомненно, будут полностью захвачены живыми мертвецами.
Изменится ли при этом характер мировой политики? Не обязательно. Лучшие тактики и стратегии победы над зомби быстро распространятся по всей международной системе, независимо от этических и моральных последствий таких планов. Например, в "Мировой войне Z" стратегия национальной безопасности, распространившаяся по всему миру, берет свое начало в сценарии конца света южноафриканского правительства апартеида, предусматривающем тотальное восстание чернокожего населения.13 Эта стратегия предусматривает намеренное принесение в жертву некоторых населенных пунктов. Однако, учитывая остроту ситуации, она была быстро принята во всем мире.
Реалисты также предсказывают политику баланса сил, так не создаст ли призрак нежити балансирующую коалицию против всех упырей? Такую возможность нельзя исключать, особенно для теоретиков перехода власти. Если бы зомби появились, например, в центральной части Евразии, их способность быстро распространяться могла бы вызвать естественную балансирующую коалицию, призванную предотвратить распространение орд зомби по всему континенту. Если же упыри захватят значительный кластер государств и создадут достаточное количество новых упырей, может возникнуть динамика перехода власти. Зомби будут восприниматься как быстро растущая сила - и никто не станет отрицать, что их предпочтение человеческой плоти будет представлять собой радикально ревизионистские цели войны. Несомненно, будет предложена стратегия сдерживания как средство ограничения территориальной экспансии нежити.14
Однако большинство реалистов весьма скептически отнесутся к надежности универсального "антизомби-альянса". Во-первых, не менее вероятным исходом будет побег.15 В ситуации с "отступлением" государства воздержатся от активной борьбы с ордами зомби в надежде, что другие страны сделают грязную работу по поддержанию баланса вместо них. Поэтому даже если могущественное государство попытается собрать антизомби-коалицию, другие правительства могут присоединиться к такому союзу лишь номинально.
Во-вторых, малые государства-сторонники будут опасаться, что могущественные страны используют глобальную борьбу с зомби в качестве уловки для наращивания собственных возможностей и интересов. История прошлого дает некоторую поддержку этому предсказанию. В конце Второй мировой войны Советский Союз установил марионеточные правительства на своем театре военных действий, чтобы создать буферную зону между собой и западным альянсом. Даже в период пика холодной войны члены НАТО неоднократно конфликтовали по поводу масштабов и характера стратегического эмбарго, наложенного на коммунистический блок, поскольку некоторые члены западного альянса получали непропорционально большую выгоду от торговли с Советским Союзом.16 Аналогичная динамика наблюдалась и в ходе возглавляемой американцами "глобальной войны с террором". Соединенные Штаты пытались скоординировать глобальные усилия против всех негосударственных субъектов, применявших эту тактику. Другие страны ответили на это, добавив к ним группы, которые считались национальной угрозой, но не вполне подходили под определение террористов.17
Реалисты предсказывают аналогичную динамику в любом крестовом походе против зомби, только в еще более широком масштабе. В прошлом стихийные бедствия усугубляли уже существовавшие конфликты между людьми.18 Поэтому государства могут использовать угрозу, исходящую от живых мертвецов, для захвата новых территорий, подавления ирредентистских движений, сведения старых счетов или усмирения давних соперников. Китайская Народная Республика может использовать угрозу зомби, чтобы оправдать оккупацию Тайваня. Россия могла бы использовать тот же предлог для оправдания вмешательства в свое ближнее зарубежье; в "Мировой войне Z" конфликт позволяет Москве вновь поглотить Беларусь. Индия и Пакистан, вероятно, обвинят друг друга в неспособности контролировать проблему зомби в Кашмире.* Соединенные Штаты не устоят перед искушением использовать зомби-угрозу как стратегическую возможность. Насколько большой должна быть армия кубинской нежити, чтобы оправдать развертывание Восемьдесят второй воздушно-десантной? В конце концов, реалисты - особенно американские реалисты - несомненно, вспомнят предостерегающие слова бывшего президента Джона Куинси Адамса и предостерегут от поездки за границу "в поисках монстров, которых можно уничтожить".
Некоторые реалисты пошли бы дальше, утверждая,
