он предпочитал скептических философов досократовского периода, а материалистического Демокрита превозносил.53 Но затем он принимает резкое различие между телом и душой,54 и предвосхищает осуждение Бергсоном интеллекта как "конституционного материалиста": "Человеческое понимание заражено зрелищем того, что происходит в механических искусствах... и поэтому воображает, что нечто подобное происходит во всеобщей природе вещей".55 Он заранее отвергает механистическую биологию Декарта.
С осторожной двойственностью он "приправляет" свою философию "религией, как солью".56 "Я скорее поверю во все басни из [Золотой] легенды, Талмуда и Алкорана, чем в то, что эта вселенская рама лишена разума".57 Он ставит атеизм на место в знаменитом отрывке, повторенном дважды.58 Его анализ причин атеизма освещает тему данного тома:
Причинами атеизма являются расколы в религии, если их много; ведь один главный раскол добавляет рвения обеим сторонам, но многие расколы вводят атеизм. Еще одна причина - злословие священников. И, наконец, ученые времена, особенно при мире и процветании; ибо беды и невзгоды больше склоняют умы людей к религии.59
Он устанавливает правило, что "все знания должны быть ограничены религией".60 По словам его капеллана Роули, он "часто, когда позволяло здоровье, посещал службы в церкви... и умер в истинной вере, установленной в Англиканской церкви".61 Тем не менее, как и его великий предшественник Уильям Оккам, он использовал различие между теологической и философской истиной: вера может придерживаться убеждений, для которых наука и философия не могут найти доказательств, но философия должна полагаться только на разум, а наука должна искать чисто светские объяснения в терминах физических причин и следствий.62
Несмотря на свою тягу к знаниям, Бэкон подчиняет их морали; не было бы никакой пользы для человечества, если бы расширение знаний не приносило благодеяний. "Из всех добродетелей и достоинств ума доброта - величайшая".63 Однако его обычный энтузиазм утихает, когда он говорит о христианских добродетелях. Добродетель должна проявляться в меру, ибо злые могут воспользоваться неосмотрительно добрыми людьми.64 Немного диссимуляции необходимо для успеха, если не для цивилизации. Любовь - это безумие, а брак - петля. "Тот, кто имеет жену и детей, стал заложником судьбы, ибо они препятствуют великим предприятиям... Лучшие произведения и величайшие заслуги перед обществом исходили от неженатых или бездетных мужчин". Подобно Елизавете и Гильдебранду, Бэкон одобрял безбрачие священнослужителей. "Холостая жизнь хорошо сочетается с церковниками, ибо благотворительность вряд ли будет поливать землю, когда она должна сначала наполнить бассейн".65 (Дружба лучше любви, а женатые мужчины - непостоянные друзья. Бэкон говорит о любви и браке с напряжением человека, который принес нежные чувства в жертву честолюбию и который мог бы управлять королевством лучше, чем своим домом.
Его политическая философия обращена к условиям, а не к теориям. Он имел мужество сказать доброе слово в адрес Макиавелли и откровенно принимал принцип, согласно которому государства не связаны моральным кодексом, которому учат своих граждан. Он, как и Ницше, считал, что хорошая война святит любую причину. "Не следует принимать и мнение некоторых школяров, что война может быть справедливой только в случае предшествующей травмы или провокации... Справедливый страх перед надвигающейся опасностью, хотя и без нанесения удара, является законной причиной войны". В любом случае, "справедливая и почетная война - это истинное упражнение" для поддержания нации в порядке.66 "Для империи и величия наиболее важно, чтобы нация исповедовала оружие как свою главную честь, изучение и занятие". Мощный флот - это гарантия уважения со стороны соседей; "быть хозяином моря - это воплощение монархии".67 "В молодости государства процветает оружие, в среднем возрасте - обучение, а затем на некоторое время и то и другое вместе, в упадке - меркантильность и купечество".68 Горожане - плохие воины, крестьяне - лучшие, йомены - лучшие. Поэтому Бэкон, как и Мор, осуждал огораживания, поскольку они уменьшали долю землевладельцев в населении. Он осуждал концентрацию богатства как главную причину смуты и восстаний. Из этих
Первым средством или профилактикой является устранение всеми возможными способами той материальной причины... которая заключается в нужде и бедности..... Этой цели служат открытие и уравновешивание торговли; развитие мануфактур; изгнание праздности; подавление расточительства и излишеств законами о роскоши; улучшение и возделывание земли; регулирование цен на продаваемые вещи; умеренность налогов... Прежде всего следует проводить хорошую политику, чтобы сокровища и деньги в государстве не собирались в одних руках... Деньги подобны навозу, не приносящему пользы, если только они не будут разбросаны.69
Бэкон не доверял парламенту, состоявшему из необразованных и нетерпимых землевладельцев и купцов или их агентов; по сравнению с ним он считал Якова I информированным и гуманным; даже теоретический абсолютизм короля казался благожелательным в качестве альтернативы алчным фракциям и жестоким вероисповеданиям. Как и его современник Ришелье, он считал централизацию власти в руках короля и подчинение королем крупных землевладельцев необходимым шагом в эволюции упорядоченного правительства; как и Вольтер, он полагал, что легче воспитать одного человека, чем множество. Его собственное огромное богатство не беспокоило его, и Яков оказался упрямым приверженцем расточительности, налогов и мира.
Бэкон с улыбкой относился к "философам", которые "создают воображаемые законы для воображаемых содружеств; их рассуждения подобны звездам, которые дают мало света, потому что они так высоки". Но в усталом возрасте он поддался искушению изобразить то общество, в котором он хотел бы, чтобы жили люди. Он, несомненно, читал "Утопию" Мора (1516); Кампанелла только что опубликовал свой "Город Солнца" (1623); теперь (1624) Бэкон пишет "Новую Атлантиду". "Мы отплыли из Перу (где пробыли целый год) в Китай и Японию Южным морем". Долгий штиль, нехватка пайков, провиденциальный остров, народ, счастливо живущий по законам, установленным для него покойным королем Саломоном. Вместо парламента - Дом Саломона - совокупность обсерваторий, лабораторий, библиотек, зоологических и ботанических садов, где работают ученые, экономисты, техники, медики, психологи и философы, выбранные (как в республике Платона) путем равных испытаний после равных образовательных возможностей, а затем (без выборов) управляющие государством или, вернее, правящие природой в интересах человека. "Цель нашего основания, - объясняет один из этих правителей варварам из Европы, - познание причин и тайных движений вещей, а также расширение границ человеческой империи, чтобы осуществить все возможное".70 Уже сейчас в этом южнотихоокеанском чародействе саломонские волшебники изобрели микроскопы, телескопы, часы с автоподзаводом, подводные лодки, автомобили и самолеты; они открыли анестетики, гипноз, способы сохранения здоровья и продления жизни; они нашли способы прививать растения, выводить новые виды, трансмутировать металлы и передавать музыку на далекие расстояния. В Доме Саломона правительство и наука связаны воедино, и все инструменты и организация исследований, которые Бэкон умолял Джеймса предоставить, стали частью оборудования государства. Остров экономически независим; он избегает внешней торговли
