о своих притязаниях на патент. Учитывая их неисполнение обязанностей, Горджес предположил, что он сам может взять на себя еще большую ответственность и, не тратя много королевских денег, "привести в исполнение бесконечные дела".
Тем временем в поселении Сагадахок колонисты начали страдать от пронизывающего холода, и у них были веские причины для жалоб. Они прибыли на северо-восточное побережье в один из самых холодных периодов в истории - двухсотлетний период, начавшийся около 1550 года, который был настолько суровым, что его стали называть "Малым ледниковым периодом". Джеймс Розье сообщал об идиллической земле, но это было летом, а не зимой. Он не мог знать, насколько сильно может упасть температура и сколько снега выпадет.
По мере того как погода становилась все холоднее, Гилберт и Попхэм пришли к выводу, что их запасы не смогут прокормить колонистов всю зиму. Они отправили домой большое количество поселенцев - возможно, до половины колонии - и еще один груз, в основном срубленные деревья, пригодные для изготовления мачт. На обратном пути колонисты заехали на Азорские острова за провизией и, по указанию лидеров, продали мачты, чтобы расплатиться за припасы. В результате, когда "Дар Божий" прибыл в Англию, на его борту не было товаров, которые могли бы продать покупатели, чтобы окупить свои вложения.
Горджес снова был вынужден сообщить Сесилу неутешительные новости. "Наше второе судно вернулось, - писал он, - но с не большим грузом", чем доставил первый корабль. Ни финансовой прибыли, ни возврата средств инвесторам не будет. Такой поворот событий настолько возмутил Фрэнсиса Попхэма, что он вместе со своей матерью, леди Энн Попхэм, подал иск в Адмиралтейский суд против хозяина "Дара Божьего" за продажу мачт. Однако были и обнадеживающие новости. На прибывшем корабле находилось письмо Джорджа Попхэма, адресованное самому королю Якову, которое, казалось, опровергало плохие новости и рассказывало о богатом коммерческом потенциале колонии. "Все местные жители неоднократно утверждали, что в этих краях есть мускатный орех, булава и корица", - писал Попхэм, а также "битум, бразильское дерево, кохинхин и амбра, а также множество других важных и ценных вещей, и все это в большом изобилии". Что еще более заманчиво, Попхэм далее сообщил, что индейцы заверили его, что в "западной части этой провинции, не более чем в семи днях пути от нашего форта Сент-Джордж в Сагадахоке", есть "море, обширное, широкое и глубокое" - настолько большое, что индейцы "даже не представляют, как далеко оно простирается". Попхэм бездоказательно заключил, что "это может быть не что иное, как Южный океан, простирающийся в сторону Китайской земли, которая, несомненно, не может находиться далеко от этого региона".
К сожалению, утверждения Попхэма о коммерческом потенциале региона были выдумкой или, что более милосердно, выдачей желаемого за действительное. Из упомянутых им товаров только амбра могла быть доступна колонистам. Маршрут в Катай также был дерзкой выдумкой, хотя на западе находились два крупных водоема - озеро Шамплейн и река Святого Лаврентия. Колонисты, вернувшиеся на "Даре Божьем", привезли домой куда менее радужные отчеты. Они рассказывали о трудностях, особенно об "экстремальности погоды", которая "сильно ущемляла" их. Их одежда была тонкой, а питание скудным. Гилберт со своим упрямством посеял раздор в колонии. Более того, индейцы не были готовы к сотрудничеству, предпочитая быть "тонкими и хитрыми" в своих сделках и не желая раскрывать источники желанных товаров. Это не должно было удивлять. Прошло всего два года с момента похищения Уэймута, и даже после вмешательства Скиковароса и Таханедо индейцы не забыли и не простили этот проступок.
Сообщив новости Сесилу, Горджес призвал его к терпению и попросил разрешения собрать миссию снабжения, которую он организует сам. Он получил разрешение и быстро отправил Мэри и Джона обратно в Сагадахок со свежими припасами и важными новостями: Джон Гилберт, старший сын сэра Хамфри, умер и оставил значительное семейное поместье своему младшему брату Рэли.
Это известие заставило молодого Гилберта принять непростое решение: остаться и возглавить борющуюся с трудностями колонию в диких землях или вернуться домой и управлять большим английским поместьем. Его решение осложнялось рядом факторов. Соруководитель Гилберта, Джордж Попхэм, возможно, поддавшись холоду, умер в феврале в возрасте около пятидесяти восьми лет. Кроме того, умер главный спонсор колонии Джон Попхэм, а это означало, что на дальнейшие поставки рассчитывать не приходится, даже если Горджес будет руководить предприятием. Колонисты еще не достроили запланированные колониальные здания и не реализовали надежды на коммерческий потенциал: они не нашли ни одного из экзотических товаров, перечисленных Попхэмом, и не смогли установить надежные торговые отношения с индейцами, которые гарантировали бы им поставки мехов и других ходовых товаров.
Роли Гилберт, несомненно, взвешивал свои возможности. Хотя Горджес сомневался в способностях Гилберта как лидера, колония под его командованием развивалась довольно успешно. Колонисты перенесли холод и суровые условия, потеряв лишь одного человека - Джорджа Попхэма. Несмотря на некоторые ссоры и разногласия, не было ни открытых конфликтов, ни серьезных угроз мятежа, ни сопротивления, подобного тому, с которым Хамфри Гилберт столкнулся на Ньюфаундленде. В Новом Свете у Роли Гилберта была большая свобода, а также неограниченные, пусть и неопределенные, возможности. Возможно, он сможет реализовать свои права на огромную часть Америки, основанные на патенте его отца от 1578 года, и основать содружество, которое представлял себе его отец. Возможно, однажды он откроет путь в Китай, о котором мечтал сэр Хамфри и который, по мнению Джорджа Попхэма, был не за горами. В качестве альтернативы он мог бы вернуться домой и занять место лорда поместья в замке Комптон, семейной мрачноватой укрепленной резиденции в Девоне. У него были бы земля, ресурсы, сеть лучших и умнейших людей, а также все роскошества и удобства придворной жизни.
В конце концов, соблазн Англии оказался слишком велик. Гилберт выбрал более безопасный, более традиционный путь. Его выбор стал решающим для всей общины. Ни один новый лидер не выступил вперед. Поселенцы не стали уговаривать Гилберта продолжить путь. Они сели на корабль "Мэри и Джон" и отплыли в Англию, прихватив с собой пиннас "Вирджиния", который был самым заметным памятником колонии Сагадахок.
Возвращение поселенцев и отказ от колонии стали для Горджеса горьким ударом. "Прибытие этих людей сюда, в Англию, очень обескуражило всех первых начинателей, - писал он, - так как в течение долгого времени после этого не могло быть и речи о закладке какой-либо другой плантации в этих краях".
Глава 17. Первая колония
Возвращение Рейли Гилберта из Сагадахока стало душераздирающей неудачей для купцов и придворных Плимутской компании, но Фердинандо Горджес преувеличил более широкое значение этой неудачи для усилий Англии по созданию колонии
