период, корпорации и правительства объявляют о новых программах, а как только взоры мировой общественности переключаются на другое направление, ситуация возвращается в привычное русло. Заинтересованные в кобальте стороны должны сделать что-то большее, чем просто пиар-объявления и половинчатые решения. К сожалению, именно это и произошло с двумя самыми последними и широко разрекламированными инициативами, направленными на улучшение условий для старателей ДРК.
Первая инициатива касалась рынка Мусомпо за пределами Колвези. Под давлением необходимости повысить прозрачность цепочек поставок кобальта был разработан план по назначению рынка Мусомпо единственным местом продажи кобальта, добытого кустарным способом. Цены для старателей будут стандартизированы, чтобы повысить доходы, и будет внедрена система, требующая от продавцов подтверждения того, что при добыче кобальта не использовался детский труд. Строительство нового торгового центра Мусомпо началось в августе 2019 года, а губернатор Муйедж объявил о его запуске следующим летом: "Мы продолжаем реализацию амбиций по реформированию сектора кустарной добычи путем запуска торгового центра Мусомпо, запланированного на конец августа 2020 года... С появлением торгового центра все склады и подземные прилавки будут закрыты и уничтожены, а все сделки будут проводиться только там." 1
Инициатива была воспринята по цепочке как победа старателей и прозрачность цепочки поставок, но никто не упомянул об очевидной проблеме - у старателей не было способа доставить мешки с кобальтом в центр, не прибегая к услугам эксплуататоров-негоциантов, что сводило на нет всю цель операции. Может быть, старатель с велосипедом и смог бы довезти мешок кобальта до Мусомпо с расстояния в несколько километров, но если новый центр должен был стать единственным рынком для покупки всего старательского кобальта, то как именно старатель, работающий на участке возле Капаты, Камбове или Кипуши, должен был везти свой кобальт в Мусомпо? Единственным выходом было бы продолжать продавать мешки с кобальтом за бесценок негоциантам, которые затем продавали бы его в Мусомпо. Какие бы заверения ни давали негоцианты об отсутствии детского труда, это было бы бессмысленно.
Этот очевидный недостаток дизайна был даже не самой большой проблемой нового торгового центра Musompo. Самая большая проблема заключалась в том, что, несмотря на объявленный запуск, он так и не заработал. Я посетил центр 3 ноября 2021 года, и это был город-призрак. Там не было никого, кроме единственного вооруженного охранника, который пропустил меня внутрь, чтобы я прогулялся по пустому комплексу из нескольких десятков покрашенных в синий цвет складов. За пределами Конго говорили, что весь кустарный кобальт проходит через новый торговый центр Мусомпо, но это место было заброшено. Коллеги из Колвези сообщили мне, что до сих пор нет никаких сведений о том, когда центр начнет работать. Даже когда (если) он заработает, неспособность, вероятно, 99 процентов старателей продавать свою продукцию непосредственно в центре делает бессмысленными любые заверения в том, что он повышает их доходы или помогает исключить из цепочки поставок кобальт, добытый детьми.
Тем временем оригинальный рынок Мусомпо процветал. Со времени моего последнего визита в 2019 году он увеличился почти вдвое, растянувшись более чем на километр по шоссе. Здесь было не менее восьмидесяти складов, и они были забиты мотоциклами, пикапами, грузовиками и тысячами мешков с кобальтом. Хотя в тот день я не проводил интервью ни на одном из складов, я уверен, что никто не задавал вопросов о детском труде или других злоупотреблениях.
Вторая громкая инициатива исходит от шахт компании Glencore в районе Капаты. Под давлением правозащитного сообщества, требующего решить проблему травм и смертей старателей на шахте, Glencore построила пограничный забор по верху стены карьера на KCC и Mashamba East. Новый забор должен был оградить старателей от проникновения в шахту и защитить их от серьезных несчастных случаев. Я исследовал концессию KCC 4 ноября 2021 года, и там были сотни старателей, которые копали кобальт в десятках траншей и туннелей в глубине стены шахты. Что особенно важно, я видел множество старателей, перелезающих через барьерное ограждение в шахту KCC.
"Забраться на эту стену [карьера] - самое сложное", - сказал мне один из старателей. "Перелезть через бетонную стену легко".
На следующее утро, 5 ноября 2021 года, я узнал, что накануне в шахте KCC обрушился тоннель, как раз когда я находился по другую сторону стены и проводил интервью. Сообщалось, что многие старатели были погребены заживо. Я попытался расследовать происшествие, но ВСДРК уже заблокировали доступ к шахте ККК, как и в Камиломбе. Контактные лица в Капате сообщили, что в итоге удалось обнаружить пять тел, а более двадцати человек, включая детей, до сих пор числятся пропавшими без вести. В тот вечер тот же чиновник из кооператива COMAKAT, который ранее водил меня на экскурсию в Шабару, встретил меня в отеле и сказал, что только что пришел со встречи в офисе губернатора, на которой его попросили организовать похороны пяти тел, найденных при обрушении туннеля.
Несколькими неделями ранее коллега из команды "Панорама" на Би-би-си (та самая программа, которая в 2012 году выпустила в эфир специальный материал о детском труде в Тилвезембе) работал над сюжетом о добыче кобальта в окрестностях Колвези. Компания Glencore заверила коллегу, что с тех пор, как было построено ограждение, на территории шахты KCC не было ни одного старателя. Я рассказал коллеге об обвале и погибших. Он сообщил об этом в Glencore, и компания призналась BBC, что в концессии KCC произошел "несчастный случай" с участием старателей, но погиб только один человек. Эта новость была показана в программе Panorama 4 декабря 2021 года. Если бы в тот день на месте не оказался посторонний человек, об обвале, скорее всего, никогда бы не узнали, как и об обвале в Камиломбе. Сколько еще случаев обрушения и гибели людей в тоннелях остались незамеченными? Было ли обрушение в ККК за неделю до моего визита? На следующей неделе? А в Машамбе Ист, Касуло, Тилвезембе или Камиломбе? Никто никогда не узнает.
Мертвые здесь по-прежнему не в счет.
Последний голос доносится до нас из Конго. Величайший борец за свободу и первый премьер-министр этой страны Патрис Лумумба описал свои мечты о будущем страны в последнем послании своей жене Полине незадолго до того, как его убили. Можно представить, что письмо было адресовано в равной степени и самому Конго. Мечта Лумумбы была трагически разрушена теми, кто не позволил ничему встать между ними и их стремлением разграбить ресурсы страны. Таков был кошмар Конго на протяжении веков.
Мой любимый спутник,
Я пишу вам эти слова, не зная, получите ли вы их, когда вы их получите и буду ли я еще жив, когда вы их прочтете. На протяжении всей
