Джеральде Форде и советника всех последующих президентов. Другие, такие как Збигнев Бжезинский, советник по национальной безопасности Джимми Картера, и Брент Скоукрофт, советник по национальной безопасности Джорджа Буша-старшего, были продуктами той же системы. Ближе к настоящему времени Кондолиза Райс и Стивен Хэдли, советники по национальной безопасности Джорджа Буша-младшего, имели опыт работы в более широком сообществе по контролю над вооружениями. Эштон Картер, министр обороны при Бараке Обаме, также был продуктом сообщества по контролю над вооружениями.
Новые центры появились в таких крупных университетах, как Гарвард, Йель, Принстон, Колумбия, Массачусетский технологический институт, Стэнфорд и Джонс Хопкинс. Требовалось образование по новым специальностям, и университетские программы отвечали на более широкий сигнал рынка. По мере того как машина становилась все больше и сложнее, университетская система была готова готовить кадры, которые требовала машина. Все это стало частью большой системы национальной безопасности.
Со временем накапливались различные уроки, полученные в результате ряда неудач и успехов. Каждый из них в какой-то мере привел к перенастройке механизмов предупреждения и действий. Не столько капитальный ремонт, сколько ряд важных изменений, которые имели долгосрочные последствия, эти успехи и неудачи заполнили страницы аналитических исследований холодной войны, а теперь и истории холодной войны. Мы сосредоточились на рассмотрении этих успехов и неудач, чтобы проиллюстрировать влияние, которое они оказали на механизмы предупреждения и действий, и то, как они в совокупности привели нас к нынешнему моменту.
Вторжение Северной Кореи в Южную Корею в июне 1950 года стало первым реальным испытанием современных машин предупреждения и действий. Обе системы были признаны несостоятельными, причем в значительной степени. Нападение Северной Кореи произошло после пяти лет затянувшейся напряженности, а американские силы были не готовы к боевым действиям всего через несколько лет после крупных побед во Второй мировой войне. 20-я оперативная группа "Смит" была развернута, чтобы помочь замедлить продвижение Северной Кореи, и была быстро разгромлена. Силы США были перегружены и переиграны и вскоре отступили. Высадка десанта в Инчхоне, которая произошла несколько месяцев спустя, ознаменовала собой крутой поворот в войне. Но для последующих поколений оперативная группа "Смит" станет призывным кличем тех, кто выступает за обученные и готовые силы. И по сей день среди сторонников армии и морской пехоты оперативная группа "Смит" вспоминается с чувством "никогда больше". Будущие министры обороны, включая Дика Чейни и Джима Мэттиса, ссылались на оперативную группу "Смит", когда приводили аргументы в пользу создания и поддержания боеготовности вооруженных сил.
Опыт, полученный в ходе Корейской войны, означал, что Соединенные Штаты больше не будут полагаться на мобилизацию своих вооруженных сил во время войны, что было исторической традицией, а вместо этого будут полагаться на крупные, постоянные силы, силы, способные быть развернутыми по первому требованию, иногда в течение нескольких часов после объявления боевой тревоги. Обучение должно было быть непрерывным, потому что для того, чтобы силы были готовы, они должны быть обучены. Не все части вооруженных сил должны были быть обучены до одинакового уровня готовности в одно и то же время, но некоторые части вооруженных сил должны были быть обучены и готовы постоянно. Во время холодной войны, в ту эпоху, когда Советский Союз мог в любой момент начать атаку, ядерные силы поддерживались на самом высоком уровне готовности и боеготовности. Дальние бомбардировщики должны были быть способны загружать оружие и совершать полеты практически без предупреждения. Это было известно как "полосатая тревога". Боеготовность означала, что атомные ракетные подводные лодки находились в море и были в готовности каждый день каждого месяца каждого года, а в ракетных войсках наземного базирования экипажи находились в готовности круглосуточно, если президент отдаст приказ о запуске. Ни одна другая часть боевых сил не поддерживала такой уровень готовности, но ожидалось, что каждая часть будет готова к развертыванию в течение нескольких часов, а то и дней после получения приказа. Это означало, что каждая часть системы должна была иметь резервную копию, а самые важные части системы должны были иметь резервные копии для резервных копий. Все это требовало людей, ноу-хау и денег. В результате, если расходы на оборону резко сократились с окончанием Второй мировой войны, то они снова резко возросли, когда страна решила поддерживать постоянные, готовые к бою силы. Во многом это наследие оперативной группы "Смит" - что значит не быть готовым в трудную минуту.
Залив Свиней на Кубе стал еще одной важной вехой в становлении механизмов предупреждения и действий. Этот инцидент показал уязвимость, которая может возникнуть при передаче эстафеты от одной президентской администрации к другой. Когда Джон Кеннеди был избран президентом, ЦРУ под руководством Аллена Даллеса, брата бывшего государственного секретаря Джона Фостера Даллеса, разработало планы свержения Фиделя Кастро, молодого кубинского лидера, которому тогда было всего тридцать четыре года, опираясь на смесь кубинских беженцев, поддерживаемых американскими войсками. Даллес представил свой план совершенно новой администрации Кеннеди, и он был одобрен через несколько дней после инаугурации Кеннеди. Последующая операция обернулась колоссальным провалом и невероятным конфузом для нового президента. И это несмотря на предупреждение Эйзенхауэра о том, что "план не может быть разработан до тех пор, пока не будет сформировано ожидающее правительство". Эйзенхауэр полагал, что новая администрация поймет риски, прежде чем приведет в действие планы ЦРУ. Возникшая в результате катастрофа заложила основу для отношений США и Кубы до настоящего времени и многими упоминается как один из факторов, способствовавших Кубинскому ракетному кризису, который последовал чуть менее чем через два года. Он также представляет собой, возможно, первый большой шаг в приближении процесса принятия решений к Белому дому. Ни один президент не хочет, чтобы в первый год его правления произошла внешнеполитическая катастрофа, особенно катастрофа его собственного производства. Урок, который Кеннеди извлек из "Залива свиней", заключался в том, что он не только хотел, чтобы его печать стояла на всех ключевых решениях, но и чтобы Белый дом осуществлял тщательный надзор за всеми действиями по их реализации. Кеннеди быстро сменил Даллеса на посту директора ЦРУ, желая, чтобы "его люди" стояли во главе машины национальной безопасности. Это стало повторяющейся темой почти всех последующих президентских администраций.
Кубинский ракетный кризис стал самым крупным испытанием машин предупреждения и действий во время холодной войны. Несмотря на огромные расходы на системы наблюдения и предупреждения, включая новую зарождающуюся космическую программу, администрация Кеннеди была удивлена тем, что советский лидер Никита Хрущев устанавливает на Кубе ракеты, способные доставить ядерные боеголовки в Соединенные Штаты с небольшого расстояния. Джон Маккоун, новый директор ЦРУ Кеннеди, был единственным среди советников Кеннеди, кто предупредил, что Хрущев планирует
