(Riklin 2006).
Исторически нейтралитет выполнял две основные функции: внутренняя интеграция и внешняя независимость. Интеграция через нейтралитет предотвратила раскол кантонов старой конфедерации из-за конфликтов с соседями и разделение на антагонистические религиозные и культурные лагеря. В дальнейшем вооруженный нейтралитет помог сохранить независимость Швейцарской федерации. 5
Сегодня швейцарское представление о нейтралитете прочно основано на праве наций, сформулированном в Гаагском договоре о правах и обязанностях нейтральных держав и лиц ' от 1907 года. Нейтралитет в смысле права наций" означает не что иное, как неучастие нейтральной страны в войне с участием других государств. При этом, во-первых, швейцарский нейтралитет является постоянным и защищается армией. Во-вторых, Швейцария проводит политику, направленную на то, чтобы сделать все возможное для обеспечения нейтралитета в будущей войне. Но политика Швейцарии не ограничивается только этим. После Второй мировой войны широкое толкование "нейтралитета" означало даже неучастие в Европейском сообществе, Организации Объединенных Наций и других многосторонних организациях . Причиной этого было желание не участвовать в экономических санкциях или мерах по укреплению мира, которые считались угрозой нейтралитету Швейцарии.
После окончания холодной войны политика правительства изменилась. В 1990-х годах она участвовала в миротворческих миссиях ЕС , ОБСЕ и ООН на Балканах. В 2002 году Швейцария путем всенародного голосования приняла решение о вступлении в ООН. Нейтралитет больше не является препятствием для участия в экономических санкциях или миротворческих операциях , если решение об этом принимает универсальная организация, такая как ООН (Kux 1994; Gabriel 1995; Gabriel and Fischer 2003).
В середине XIX века кантоны стали свидетелями важных экспериментов по созданию наций, когда небольшие соседние королевства Сардиния-Пьемонт, Ломбардия-Венеция, Баден, Вюртемберг и Бавария вошли в состав Италии и Германии соответственно. Каково было бы будущее маленьких кантонов, когда их соседи превратились в членов более крупных и могущественных национальных государств, каждое из которых говорило на одном из швейцарских языков? На самом деле процесс объединения Швейцарии получил мощный импульс, поскольку обеспечивал лучшую коллективную безопасность для всех кантонов, и именно отсутствие языкового единства заставило элиту искать другие средства воображаемого единения (Zimmer 2003). Так, в Конституции Швейцарии 1848 года говорится о федеральных обязанностях по обеспечению независимости швейцарской нации в "единстве, силе и чести", а также по поддержанию внутренней безопасности и порядка.
2.3.3 Демократия и социальные ценности
Восторженные писатели XIX века восхваляли швейцарцев за их "врожденный вкус к демократии". Швейцарцы, конечно, не были изобретателями демократии - эти идеи пришли в Швейцарию в результате Французской революции - и в процессе поиска современной формы демократического правления швейцарские и американские конституционалисты испытывали взаимное влияние. 6 Однако Швейцария обладала культурным наследием, которое подготовило ее народ как к познанию демократии, так и к жизни с ней: ландсгемайнденами (Meuwly 2018, 43). Кроме того, швейцарские кантоны долгое время были независимы как от имперского, так и от монархического правления. Хотя их старые режимы были в высшей степени элитарными, они, по крайней мере, были автохтонными (и, говоря по-французски, "plus paternalistes qu'autoritaires"; ibid., 24).
Будучи небольшими обществами, кантоны были не в состоянии создать сложные режимы. У большинства из них не хватало ресурсов для создания профессиональной бюрократии и поддержки современной формы "рациональной власти" государства. Особенно в сельских регионах с, общественные работы - такие как строительство дорог или акведуков в кантоне Вале - выполнялись на общинной основе: каждый взрослый мужчина был обязан работать несколько дней или недель в году на общее благо (Niederer 1965). Кроме того, многие виды экономической деятельности - земледелие в сельских районах и ремесла в городах - были связаны с организациями, которые требовали коллективного принятия решений. Это, а также взаимная зависимость людей в малых обществах, способствовало развитию общинности . Это также нашло отражение в лозунгах демократических революций в кантонах в XIX веке, когда призывы к " суверенитету народа" становились все громче и громче (например, Meuwly 2018, ch. 5).
Трудно сказать, откуда исходила демократизация в Швейцарии - "сверху" или "снизу". Безусловно, в демократических революциях, начавшихся в 1831 году и охвативших многие кантоны, участвовали не только представители элиты. В небольшом кантоне Тургау , где в то время проживало менее 80 000 человек, было собрано и обсуждено в коммунах более 100 петиций с 3000 предложений о новой демократической конституции (Soland 1980). Некоторые ученые, однако, утверждают, что демократизация не устранила элиту, находившуюся у власти, а просто перераспределила карты для новой игры по тем же правилам. Демократические революции не отняли у старых патрицианских семей наследственное богатство и не предотвратили концентрацию капитала в руках немногих (Masnata and Rubattel 1991).
Более того, правила швейцарской демократии XIX века были, по сегодняшним меркам, далеко не идеальными: женщины были лишены политических прав , а в некоторых кантонах были установлены избирательные правила, не допускавшие к голосованию бедных или неженатых мужчин. Граждане избирали свой парламент, но были лишены права выбирать правительство. В то же время политические права постепенно расширялись, позволяя народу влиять на фактические решения своего парламента. Это было началом полупрямой демократии , которая будет описана в гл. 4.
После 1831 года концепция демократии, подразумевающая равные избирательные права, распространилась среди всех кантонов и их различных культур. Когда это удалось на уровне кантонов, опыт демократии помог процессу объединения: суверенитет народа был одной из немногих вещей, которые объединяли почти все различные кантоны и которые они хотели и согласовывали (см. вставку 2.7).
Вставка 2.7 Развитие коллективной идентичности
Для успешного государственного строительства необходим культурный цемент: развитие коллективной идентичности . В отличие от таких стран, как Франция , Германия или Италия , Швейцария не могла опираться на единую культуру, язык или этническую принадлежность, которые были преобладающей основой европейского государственного строительства в XIX веке. Поэтому, возможно, было трудно найти общую нить, связывающую людей из разных кантонов и идентифицирующую их как "швейцарцев". Однако развитие коллективной идентичности опиралось на такие "гражданские" элементы, как национальные символы, общая история, общие мифы и, наконец, новая федеративная государственность.
После 1848 года можно наблюдать поиск общей идентичности, общего знаменателя (Im Hof 1991). Историки предложили интегрирующий взгляд на прошлое. Многочисленные локальные сражения в старых крестьянских кантонах за независимость от вторжений "габсбургских орд" стали частью славного наследия, которым могли гордиться все швейцарцы. Историки также рассказывали, что швейцарская элита зародилась еще в 1291 году, когда три местных лидера принесли клятву о политической независимости и взаимопомощи. Этот акт волеизъявления был особо подчеркнут и объявлен рождением Швейцарии.
1 августа 1891 года присяга 1291
