Льюис Пауэлл направил конфиденциальную записку в Торговую палату США, утверждая, что широко распространенная общественная критика системы свободного предпринимательства представляет собой экзистенциальную угрозу для американского бизнеса и самой свободы. Ссылаясь на кампании за безопасность товаров, проводимые Ральфом Нейдером в 1960-х годах, и опросы студентов, которые показывали поддержку национализации основных отраслей промышленности, Пауэлл утверждал, что примирение с критиками капитализма является проигрышной стратегией. Бизнесменам под руководством Торговой палаты необходимо начать агрессивное контрнаступление. "Пришло время - на самом деле, оно уже давно пришло - объединить мудрость, изобретательность и ресурсы американского бизнеса против тех, кто хотел бы его уничтожить".
Пауэлл задумал многостороннюю кампанию, направленную на средние школы, студенческие городки, суды, телевидение, издательства и СМИ. Он также подчеркнул силу учебников, призвав создать при Торговой палате постоянный штат надзирателей, ориентированных на бизнес, для "оценки учебников по общественным наукам, особенно по экономике, политологии и социологии. Это должна быть постоянная программа" (выделено автором). Он хотел, чтобы блюстителями чистоты учебников были "выдающиеся ученые, которые верят в американскую систему". Пауэлл одобрял именно тот вид вмешательства, с которым столкнулась администрация Массачусетского технологического института в 1940-х годах, и он хотел, чтобы это было воспроизведено в масштабах всей Америки.
Во многом видение Пауэлла уже воплотилось в жизнь. От Гуверовского института в Стэнфорде до Центра Меркатус в Джордже Мейсоне, Фонда "Наследие", Американского института предпринимательства и Центра изучения американского бизнеса - аналитические центры, поддерживаемые корпорациями и плутократами, сегодня ведут полемическую кампанию, за которую выступал Пауэлл. Пауэлл согласился бы с Самуэльсоном в том, что касается важности экономических учебников. В отличие от Самуэльсона, он помог объединить классовые интересы богатых людей Америки в скоординированных усилиях по определению культурного здравого смысла.
В период расцвета "красного устрашения" и маккартизма книга Самуэльсона подверглась нападкам как подрывная и левая. Однако после потрясений 1960-х годов некоторые увидели в книге подпорки для консервативных догм: "Если кто-то хочет перестроить общество, чтобы достичь других ценностей, кроме максимизации выпуска материальных товаров и услуг, книга Самуэльсона ему не поможет", - писал один профессор в начале 1970-х годов. Всего за двадцать лет критики книги переметнулись на противоположный конец спектра. Изменения в политических условиях заставили их пересмотреть свои взгляды.
Маскировка политических заявлений об экономике под научную истину создает порочные, самореализующиеся циклы. Утверждения о превосходстве рынков мотивируют отказ от инвестиций в государственный сектор, что ухудшает возможности государственного сектора и стимулирует дальнейшие утверждения о превосходстве рынков. Такая же динамика наблюдается и в гораздо более интимной сфере. Как заметила философ и романистка Айрис Мердок, "человек - это существо, которое рисует себя, а затем становится похожим на картину". Отдача кисти экономистам привела к созданию гротескного портрета. Новые исследования создают более сложный, эмпирический и интересный образ, но во многом это повторное открытие того, что гуманисты уже знали.
ЭКОНОМИКА, КАК БУДТО ПОСЛЕДНИЕ ТРИДЦАТЬ ЛЕТ ПРОИЗОШЛИ
Когда ему было одиннадцать лет, в 1951 году Сэм Боулз вместе с семьей переехал в Индию на два года, пока его отец, Честер Боулз, служил послом США в Индии при президенте Трумэне. Мать Боулза принципиально отказалась отдавать ребенка в эксклюзивную школу вместе с другими эмигрантами. Вместо этого он посещал плохо финансируемую государственную школу, занятия в которой проходили в армейских палатках. Он и две его сестры были единственными неиндийскими учениками.
Нищета, которую Боулз увидел в Индии, потрясла его. Крайнее недоедание и смерть были обычными явлениями жизни, их часто можно было увидеть на улицах. В школе он и его индийские друзья соревновались и сравнивали себя. Вскоре он обнаружил, что его способности в учебе и спорте были довольно средними. Однажды он задал матери простой вопрос. Если я не лучше других детей здесь, то почему большинство людей в Индии такие бедные?
В юном возрасте он впитал в себя сомнительную меритократическую предпосылку: лучшие заслуживают большего, независимо от того, как страдают другие, - и ее неспособность объяснить мир. В конце концов, он явно не был лучшим, но при этом наслаждался огромным богатством и комфортом по сравнению со своими сверстниками. Он вспоминает, как его мать отвечала на вопросы о колониализме в общих чертах, но его не удовлетворило это объяснение.
К своим двадцати годам, получив степень бакалавра в Йеле и доктора экономических наук в Гарварде, Боулз получил одно из самых элитных экономических образований в мире. Было ли это хорошее образование, было не так ясно. Его недостатки впервые проявились, когда в 1968 году он получил письмо от Мартина Лютера Кинга-младшего. Кинг познакомился с Боулзом на одном из мероприятий, которое Боулз организовал в знак протеста против войны во Вьетнаме. В начале 1968 года Кинг проводил исследования для "Кампании бедных людей", которую он объявил в 1967 году с целью найти "золотую середину между беспорядками с одной стороны и робкими мольбами о справедливости с другой". Кинг планировал провести марш на Вашингтон с группой бедных людей, чтобы встретиться с правительственными чиновниками. Их требования должны были включать рабочие места, страхование от безработицы, справедливую минимальную зарплату и образование для бедных взрослых и детей. 39 Кинг не дожил до начала кампании. На него было совершено покушение в Мемфисе, штат Теннесси, в апреле 1968 года.
Когда Боулз впервые получил письмо, он был в восторге. Именно поэтому он хотел изучать экономику: чтобы понять и улучшить мир и помочь другим сделать то же самое. Затем он открыл письмо. Вопросы были великолепны. Кинг спрашивал об экономике городов, о том, почему рабочие места покидают городские центры, и о роли образования в обеспечении большего равенства. Прочитав письмо, Боулз сказал мне, что понял, что "понятия не имеет, как на них отвечать". И вы можете представить, как я был зол и смущен. Что, черт возьми, не так? Ведь вопросы были экономическими". Но это были не те вопросы, к ответам на которые его готовило образование.
Следующие десять или около того дней он провел в шквале бешеных исследований, сотрудничая с коллегами из разных отделов Гарварда. Позднее он говорил, что за эти дни узнал больше, чем за все время своего предыдущего обучения на экономиста. Он решил либо изменить область экономики, либо покинуть ее. Подобно тому, как его вопрос к матери не имел ответа с учетом его тогдашнего мировоззрения, вопросы Кинга к нему требовали расширения его представлений об экономике.
Хотя в последующие десятилетия Боулз публиковал работы по самым разным вопросам - от неравенства в эпоху неолита до классового разделения в американской системе образования, - его попытки напрямую изменить подход к изучению экономики студентами по всему миру начались только в годы после краха
