ли менее тираническую, чем у его товарищей по атаманству на Дальнем Востоке. Как и вотчины Семенова и др, эта казачье-бандитская территория вскоре была очищена советскими войсками (которые с декабря 1919 года смогли использовать железную дорогу, идущую на юг от Новониколаевска, на Транссибирской магистрали, до Семипалатинска), и в марте-мае 1920 года Анненков и Дутов провели своих людей через перевал Кара-Сарык (на высоте 19 000 футов) и другими опасными путями в Китайский Туркестан (Синкиан/Синьцзян), где они были немедленно интернированы местными властями. Около 5 000 казаков впоследствии вернулись в Советскую Россию; 8 000 других (под командованием генерала А.С. Бакича) отправились в вынужденный поход через пустыни Джунгарии, чтобы присоединиться к Унгерну в Монголии - многие из них не выжили. Часть оставшихся беглых оренбургских и семиреченских всадников в последующие десятилетия найдет себе применение в различных армиях, участвовавших в гражданских войнах в Китае, разгоревшихся в этом отдаленном регионе. Но не Дутов: человек, организовавший одно из первых восстаний против советской власти в октябре 1917 года, был убит вскоре после прибытия в Китай в результате, как представляется, неудачной попытки ЧК похитить его. Анненков также попал в сети ЧК (при столь же неопределенных обстоятельствах) в апреле 1926 года и был казнен после короткого суда в Семипалатинске в июле-апреле 1927 года.
* * *
В 1200 милях к юго-западу от Семиречья, в Ташкенте, Туркестанская Советская Республика, несмотря на свою изоляцию от большевистской России до сентября 1919 года, в течение двух лет до этого представляла собой удивительно стойкую цитадель советской власти. Опираясь на концентрированное русское население среднеазиатских городов и железнодорожных центров, а также опираясь на поддержку модернизирующихся элементов среди широких слоев мусульманского населения (Молодая бухарская партия, Молодая хивинская партия и др.), местный Совет сразу же заявил о поддержке Октябрьской революции 1917 года, 30 апреля 1918 года провозгласил существование первой Туркестанской АССР, а затем, среди малонаселенных и резко контрастирующих между собой степей и гор, собрал небольшую и нерегулярную армию (Туркестанская Красная Армия) для защиты от различных антибольшевистских сил, которые были лишь незначительно слабее его самого. (Ни одна из сил в регионе не насчитывала более нескольких тысяч бойцов в любой момент гражданских войн). Отрезанный от Москвы восстанием оренбургских казаков в конце 1917 года, ташкентский режим сначала пытался создать советскую альтернативу мусульманской Кокандской автономии (во главе с Мустафой Чокаевым) на востоке и казахскому режиму Алаш-Орды в Семее (Семипалатинске), которые были основаны в ноябре-декабре 1917 года. Кроме того, с лета 1918 года он должен был поддерживать Семиреченский фронт на северо-востоке против казаков Анненкова, хотя последние, похоже, были слишком заняты беспрестанными грабежами на своей территории, чтобы представлять серьезную угрозу для Ташкента.
Ташкентский совет столкнулся и с внутренней подрывной деятельностью, в частности, со стороны неясной Туркестанской военной организации, в которую входили полковник П.Г. Корнилов (брат генерала Л.Г. Корнилова) и вероломный нарком по военным делам К.П. Осипов, и которая устроила ряд восстаний. Самое серьезное из них ("восстание Осипова") было начато 19 января 1919 года Осиповым и другими членами Туркестанской военной организации при поддержке значительной части местного гарнизона (по некоторым подсчетам, 2 000 человек из 5 000) и агентов союзников в регионе, таких как полковник Ф.М. Бейли. В предыдущие месяцы отношения внутри правительства и между ним и населением Ташкента стали напряженными из-за нехватки продовольствия, жестокого применения красного террора против предполагаемых врагов и мнения, что русские большевики в правительстве слишком охотно идут на поклон к Москве. К 20 января 1919 года повстанцы контролировали большую часть города, захватили и казнили ряд большевистских членов правительства Туркестанской АССР (так называемых "четырнадцать туркестанских комиссаров"), но не смогли взять под контроль несколько ключевых стратегических пунктов (в частности, железнодорожный вокзал) или местные арсеналы, что позволило красным силам перегруппироваться и 21 января 1919 года выбить осиповцев из Ташкента (правда, не раньше, чем они ограбили Государственный банк). Впоследствии повстанцы присоединились к басмачам, верным бухарскому эмиру Сейиду Мир Мухаммеду Алим-хану.
Антибольшевистский кокандский режим, тем временем, был эффективно разогнан красногвардейцами в феврале 1918 года, но после этого сопротивление в Ферганской долине пережило ренессанс под руководством лидера повстанцев Играш-бея, чьи силы выросли с примерно 4 000 в 1918 году до 20 000 (или, по некоторым оценкам, 30 000) к лету 1919 года, в то время как просоветские силы Молодой бухарской партии были изгнаны ханом из Бухары, а их соратники-младохивинцы были лишены контроля над собственной столицей из-за поддержки, оказанной хивинскому хану (Саиду Абдулле) могущественным мусульманским военачальником Джунаид-ханом.
* * *
Однако, помимо фронта против оренбургских казаков (вышеупомянутый Актюбинский фронт, который был активен главным образом в 1919 году), Ташкент столкнулся с наиболее серьезным и активным противодействием гражданской войны со стороны Ашхабада (Ахгабата), расположенного на западе, где проходил второй главный путь из региона - железнодорожная линия на Красноводск, на восточном берегу Каспийского моря, и против которого ташкентские большевики направили свой Закаспийский фронт.
После успешного антибольшевистского Ашхабадского восстания 11-12 июля 1918 года в Ашхабаде было создано меньшевистско-советское Закаспийское временное правительство (под руководством эсеровского железнодорожника А.Ф. Фунтикова), которое к концу того же месяца распространило свою власть на всю территорию бывшей Закаспийской области. Режим пользовался моральной, финансовой и (ограниченной) военной поддержкой и руководством со стороны британской военной миссии (Норперфорс) под командованием генерала Уилфреда Маллесона в Мешхеде, через границу в Северной Персии.
Закаспийское правительство регулярно (и предсказуемо) очернялось в последующих советских историях, поскольку считалось соучастником, под руководством Великобритании, печально известного расстрела 20 сентября 1918 года между станциями Перевал и Ахча-Куйма (на Закаспийской железной дороге) "двадцати шести комиссаров". Это была группа большевиков, дашнаков и левых эсеров, бывших руководителей Бакинской коммуны, которые после краха этого режима 26 июля 1918 года были заключены в тюрьму 14 августа 1918 года сменившей его Среднекаспийской диктатурой, в которой доминировали эсеры, меньшевики и дашнаки. 14 сентября 1918 года, когда Османская армия ислама штурмовала Баку, красногвардейцы под командованием Анастаса Микояна ворвались в Баиловскую тюрьму и освободили их. Комиссары бежали морем на пароходе "Туркмен", надеясь добраться до Астрахани, удерживаемой большевиками, но по неясным причинам капитан парохода вместо этого направился в Красноводск, расположенный на восточном берегу Каспийского моря. Там они были задержаны войсками, верными ашхабадскому правительству. Когда о присутствии комиссаров в Красноводске стало известно генералу Маллесону, он попросил офицера британской разведки в Ашхабаде, капитана Реджинальда Тиг-Джонса, предложить местным властям доставить пленников в Индию в качестве заложников, в надежде договориться об обмене на британских граждан, удерживаемых в России (в частности, членов британской военной миссии, недавно захваченных
