он отворил большие двери ангара. Внутри была темень. А может мне так показалось с дневного света.
Меня подтолкнули в спину, а шагнув внутрь я прищурилась.
– О-о, у нас гости? – Весело протянул кто-то из компании мужиков за столом. – Серый, ты кого это привел?
Я похолодела. А ведь даже в голову не пришло, что тут нас могут поджидать такие же люди криминальной наружности. Впору было рвать на себе волосы. Сама приехала, глупая, да еще и ребенка с собой притащила. Выйдем ли мы отсюда живыми?
Мужчин было четверо. На всех черная одежда. И все они споласкивали меня сальными взглядами.
– Че застыла-то? – Бугай вновь толкнул меня в спину.
– Шакал, метнись, найди ручку с бумагой. Ща мне эта фифа расписку будет писать.
Тот, кого назвали Шакал, самый щуплый из всех, тут же поднялся, и двинулся куда-то в угол амбара. В углу было темно, и разглядеть что-то удавалось с трудом, но уже через миг парень положил на стол ручку и лист, вырванный из обычной тетради.
– Садись, царапай, – приказал мне амбал.
Я неуверенно на него оглянулась. Медленно выдохнула.
Я все напишу. Лишь бы отпустили потом.
Присела на край деревянной скамейки, которая от времени уже почернела. Перехватила удобнее притихшего напряженного Петьку. И, чувствуя на себе липкие сальные взгляды, взяла ручку в дрожащие пальцы.
– Ч-что писать?
– Тупая что-ли? – Рявкнул бугай. – Я такая-то такая-то, данные паспорта, обязуюсь вернуть…
– У меня нет с собой паспорта… – пролепетала я тихо, – не помню данные. Но в телефоне есть фото! – Внезапно озарило идеей. Неуверенно на него посмотрев, попросила: – Верните мобильник, пожалуйста.
Будто нехотя бугай достал из кармана мой телефон. Подрагивающими руками я сняла блокировку.
Будет ли эта бумажка иметь какую-то силу? А не все ли равно, когда я умудрилась связаться с бандитом? Наверняка у них свои законы. И явно не юридической ответственностью он будет давить, если я посмею не вернуть ему долг.
Я обреченно выдохнула кажется весь воздух из легких, когда у распахнутой двери ангара притормозил большой внедорожник.
– Черт, – прошипел сквозь плотно сжатые зубы кто-то из мужиков, – че то они рано сегодня. Серый, метнись, передай сумку водиле.
Серый у них явно на подхвате. Шестерка, как принято выражаться в криминальных кругах. Господи-боже, откуда я вообще это знаю?
Но почему-то при виде черной машины меня начало трясти еще больше.
Серый подорвался, взял со стола обычную дорожную сумку и устремился к двери.
Водительское стекло опустилось, из рук Серого забрали поклажу. Но внедорожник никуда не спешил уезжать.
– Чо они стоят? Чо им надо? – заволновался бугай.
Все напряженно притихли.
А затем щелкнула блокировка задней дверцы машины. Она открывалась не быстро, как в замедленной съемке. Сначала показались ноги мужчины в дорогих, начищенных до блеска ботинках. Они встали на землю, чуть приминая траву под собой.
Серый отшатнулся от тачки, и испуганно оглянулся на мужчин, что сидели в ангаре. Те даже привстали.
А я поняла. В гости к бандитам пожаловал кто-то рангом повыше.
– Сам что-ли? – Перетряхнули они.
– Да чо ему тут делать?
– Еп, точно он…
Не успел последний это договорить, как из машины вышел…
Гурам Баширович Громов.
Мое сердце сорвалось в пропасть. Закостенелые пальцы сжали сынишку.
«Все зовут меня просто Гром».
– Чо? Чо Грому тут надо? Мы же отдали бабло! – Как-то пискляво уставился бугай на внезапного гостя…
А Гром, излучая непоколебимую уверенность, продвигался в ангар.
10
Казалось, когда он подошел ближе, все, включая троих взрослых широкоплечих мужчин, затаили дыхание и боязливо втянули головы в плечи.
– Что здесь происходит? – Гром оглядел меня с головы и до пят нечитаным взглядом. А затем устремил этот взгляд на бандитов.
Тот, что был за рулем гелендвагена, вскинулся:
– Так это… цыпа мне машину помяла.
– И ты привез девушку с ребенком сюда? – В глазах Грома на миг свернула молния ярости. Но он быстро спрятал эмоцию, прикрыв ее холодом.
– Расписку пусть пишет, – буркнул бугай, – я че, должен был так ее отпустить?
Гром молчал не дольше мгновения. Я боялась шелохнуться и привлечь к себе больше внимания.
В голове лихорадочно проносилась тысячи мыслей. Он узнал меня? Потому вышел из машины? Ведь был явно не должен. А Петьку? Он уже успел разглядеть? Теперь он все понял?
Но, образуя в моей голове звенящую пустоту, Гром сделал шаг ближе к бугаю, что меня сюда притащил. Тот болезненно дернулся, заранее чуя опасность. Но пуститься со всех ног, наверное, не позволила гордость, хоть он и попятился.
А потом споткнулся о какой-то хлам на полу и рухнул, опираясь руками и во все глаза таращась на Грома.
Когда он подошел к бугаю, в каждом жесте читалось презрение.
– Гром, ну ты чо? – Бугай взирал на того полными страха глазами. И, что самое странное - никто из мужчин в этом ангаре, даже не дернулся, чтобы помочь подельнику. Все трое так и стояли молча.
Гром же медленно, словно лениво, сложил руки в карманы темных брюк, и сделал шаг. Подошва его дорогой сверкающей обуви наступила на руку бугая, придавив ту к грязному полу.
– Ты левую бабу с ребенком притащил в то место, где передаешь мне откат. – Леденящим душу тоном «пояснил» ему Гром.
Кисть бугая под его ботинком жалобно хрустнула. Ее обладать взвыл. Но никто так и не пошевелился, чтобы помочь.
Я зажмурилась, пряча лицо перепуганного до смерти Петьки у себя на груди.
– Ясно, ясно, я понял! – Причитал бугай. – Я все понял, Гром. Понял. Извини. Извини!
Внутри у меня зажегся слабый огонечек надежды. Может быть, Гром меня не узнал? Может быть, я еще выйду сухой из воды? Может быть, меня просто отпустят?
И столько этих «может быть» витало у меня в голове, что мысли стали шумными, словно рой пчел.
Эти мысли и услышал Гром, обернувшись ко мне. Смерил взглядом.
– Корыто у ворот твое?
– Д-да, – я неуверенно затрясла головой. – Да, мое.
– На выход.
Четкий короткий приказ.
А мне два раза повторять точно не надо! Припустив со всех ног, я направилась к выходу. Села в тачку, заводя двигатель.
Руки ходуном ходили. Больше всего на свете мне хотелось как можно
