будет семейства банков Сафра. Но события декабря доказали, почему продажа была правильным решением. В отсутствие Эдмона банки, их клиенты и вклады клиентов перешли в надежные руки HSBC, которому предстояло продолжить коммерческое наследие и традиции Эдмона. Не менее важно и то, что вырученные от продажи средства позволят продолжить его наследие и филантропическое видение в веках.
В течение нескольких недель после смерти Эдмонда в синагогах и школах США, Европы и Южной Америки проходили импровизированные поминальные службы. Друзья и соратники Эдмонда Сафры произносили речи, теперь включая "алав хашалом" ["мир ему"] при каждом упоминании его имени; демонстрировались видеоролики о его жизни; друзья и коллеги делились воспоминаниями; пелись псалмы на иврите с сефардской интонацией. На тридцатый день после погребения Сафры, 9 января 2000 года, на поминальную службу в нью-йоркской испано-португальской синагоге собралось большое количество коллег и членов семьи. Лили Сафра прочитала собравшимся письмо от их внучки Лили. Зубин Мета дирижировал оркестром Израильской филармонии. Среди выступавших были Шимон Перес, бывший президент Гарвардского университета Нил Руденстайн, бывший президент Всемирного банка Джеймс Вулфенсон и Хавьер Перес де Куэльяр, бывший генеральный секретарь ООН. В тот же день на кладбище в Женеве было открыто надгробие Эдмонда. Раввин Яков Атти из Алеппо, Бейрута, а теперь и Бат-Яма выбрал для надписи два коротких стиха: Имру цадик ки тов, ки при м'алалейхем йохелу ("Хвалите праведника, ибо он добр, ибо плоды дел своих они будут есть" [Исайя 3:10]) и Цадик б'эмунато йихиех ("Благочестивый человек живет верой своей"), из Хабаккука.
Эти церемонии и собрания служили катарсическим общинным поводом для признания и декларирования того, чего Эдмон Сафра достиг за свои шестьдесят семь лет, для признания того, что он значил для людей, для переживания его потери и отсутствия, а также для увековечивания памяти об огромных расстояниях, которые он преодолел за почти семь десятилетий постоянного движения. Предполагается, что после окончания шлошим жизнь возвращается в нормальное русло, даже если люди выделяют время, силы и эмоции для поминовения. И вот в первые несколько дней нового века и нового тысячелетия были закрыты книги о жизни Эдмонда, о его деловой карьере, не имевшей аналогов в последней половине двадцатого века, и о двух банках, которые он с нуля превратил в огромные глобальные предприятия. Ознаменовав резкое и определенное завершение эпохи, шлошим и эти сделки также ознаменовали начало вечного наследия.
Глава 19. Непреходящее наследие
Изображение последних минут жизни Эдмона Сафра, физически уменьшившегося человека, попавшего в опасные обстоятельства, не могло быть более далеким от реалий его шестидесятисемилетней жизни. Это был человек, совершенно не ограниченный историческими обстоятельствами своего рождения, огромными геополитическими сдвигами, которые переделали мир, внезапными поворотами на рынке, которые разрушили институты, или кампаниями, организованными теми, кто хотел опорочить его бизнес и его имя. На протяжении более пятидесяти лет Эдмон Сафра был инициатором, основателем, творцом, который формировал историю и влиял на тысячи жизней, создавая банки с непревзойденным успехом. Трудно представить себе более успешного банкира второй половины двадцатого века.
За шестьдесят семь лет жизни Эдмонда Сафра было столько путешествий, связей и достижений, что хватило бы на несколько жизней. Это было удивительное путешествие, которое затронуло все континенты и включало в себя ведение бизнеса с необычайно широким кругом клиентов и заказчиков - от центральных банков до фермеров, выращивающих овец, от компаний "голубых фишек" до мелких торговцев. Поскольку Эдмон создавал и строил огромные учреждения с нуля, он создал свою собственную атмосферу - в том, как действовали, говорили и работали банки Сафры, была своя особая манера. Хотя от дегенеративного заболевания, которым страдал Эдмонд, не было лекарства, конец его жизни оказался удивительно резким. Похороны, недельная шива и период шлошим прошли быстро. Ощущение трагедии усугублялось тем, что Эдмонд считал свою жизнь банкира частью призвания нескольких поколений. "То, что должно было стать тысячелетней историей, оказалось тридцатитрехлетней историей, - сказал Джефф Кейл, - по крайней мере, в том, что касается Republic New York.
После его смерти не стало банков Эдмонда Сафры. Не было бы и компании Edmond J. Safra Asset Management, которая занималась бы привлечением новых клиентов. В годы после смерти Эдмона и Жозеф, и Мойсе продолжали добиваться выдающихся успехов с банком Banco Safra в Бразилии и привлекли в свой бизнес собственных сыновей. Однако их карьера также будет осложнена внутрисемейными конфликтами и разногласиями. Оба они страдали от болезни Паркинсона, Моис умер в 2014 году в возрасте восьмидесяти лет, а Жозеф - в 2021 году в возрасте восьмидесяти двух лет.
События 3 декабря 1999 года положили конец жизни, состоявшей из кампаний и обязательств, с радостью взятых на себя. Несмотря на огромные нагрузки, Эдмон Сафра отличался легкостью и непринужденностью в поведении. Ему легко давались самые сложные задачи и концепции, будь то выход на новые арены, общение с клиентами или переговоры на неспокойных рынках. Когда он ушел со сцены, ушел и характерный для Сафра стиль банковского дела - придворный и старосветский, основанный на доверии, репутации и личных гарантиях, подпитываемый тонкой оценкой и избеганием риска, острым торговым чутьем и амбициями. Банкир, как его представлял себе Эдмон Сафра, должен был быть хранителем активов и осторожным кредитором. Он должен был соблюдать обязательства даже в отсутствие официальных письменных соглашений, а также отвечать за действия, вклады и другие обязательства своей компании. Он мог зарабатывать деньги - много денег, - не используя слишком много рычагов и не выдавая необдуманных кредитов. Хотя многие из тех, кто работал с Эдмондом, усвоили его идеи и несли их дальше, после его смерти эти качества оказались в дефиците в мировой банковской системе. Его уникальный подход стал очевиден во время финансового кризиса 2008 года, когда банкиры, после оргии безответственного кредитования, массово обанкротились и получили от правительства огромную помощь, чтобы избежать обесценивания своих акций, и только для того, чтобы выплатить себе огромные бонусы. На фоне всеобщего отсутствия ответственности и заботы журналист Гэри Вайс риторически спросил: "Куда ты пропал, Эдмонд Сафра?".
Эдмон Сафра считал, что то, откуда вы родом, должно быть скорее руководством, чем помехой; что наследие и традиции - это источник поддержки, силы и самобытности. И хотя они влияют на то, как вы себя ведете, они не ограничивают ваш путь. На самом деле, как он неоднократно доказывал, пределы человеческих возможностей лежат в воображении, работе, интеллекте, отношениях, а не в обстоятельствах или месте, в котором вы родились. Эдмонду не нужно было обращаться к книгам по менеджменту или профессионалам, чтобы решить, какой
