в
голову сбоку. Слабое выражение удивления отразилось на его лице, когда он
умер, не успев упасть.
Это был удачный удар – пращники все еще находились в пределах
досягаемости, – но оставшиеся воины с готовностью карабкались вверх по
крепостному валу. Арминий приказал всем отступить на тридцать шагов.
Вскоре образовалась стена из несоответствующих друг другу шестиугольных
племенных щитов и изогнутых римских, обращенных вперед и вверх.
175
Последовали новые гудящие звуки и удары камней. Когда пращники вошли в
ритм, залп стал непрерывным, звучащим как сильный град, бьющий по
крыше казармы. Арминий был благодарен за свой щит; смерть здоровенного
воина была случайностью, но свинцовые снаряды размером с куриное яйцо
были смертельны. Однако, благодаря стене щитов, жертв было немного.
— Пусть стреляют в свое удовольствие, — заявил коренастый юноша.
Он взглянул на Арминия. — Это лучшее, что могут сделать римляне?
Арминий посмотрел сквозь брешь в щитах. Позади пращников он мог
видеть легионеров, тянущих вперед большие деревянные рамы. — Эти залпы
были только началом, — прохрипел он.
— Началом? — спросил юноша.
— Следующим будет обстрел тяжелой артиллерией.
Ухмылка юноши исчезла, и наступило недовольное молчание.
Издалека Арминий услышал знакомый звук вращающихся торсионов.
Он никогда не представлял себе, что окажется под прицелом смертоносных
машин легионов. Если ему не изменяет память, в каждом легионе было
пятьдесят пять баллист. Кислота попала ему в горло. — Готовьтесь! —
воскликнул он.
Глава XXVI
Тулл был несчастлив с первого момента, как двинулся со своими
людьми на болотистую и окаймленную лесом равнину. Это было слишком
похоже на то место, где Арминий устроил засаду легионам Вара, и было
ясно, какую тактику применит лидер херусков. Это другой день, сказал себе
Тулл. Отдельный бой. Германик превосходит Вара как полководец и лидер, и
его огромная армия превосходит численностью вражеские силы, которые уже
потеряли тысячи человек. Это осознание успокаивало нервы Тулла, но он
оставался на взводе.
Прошло больше часа, а армия Германика все еще пеклась на палящем
солнце. На вражеские позиции было предпринято две атаки. Сражение пошло
не по пути римлян; по правде говоря, большинству вспомогательных войск и
легионеров пришлось хуже всего. Попытка добраться до врага, стоящего на
валу, который построили люди Арминия – выше человеческого роста – была
безумно трудной, и все же дух оставался бодрым. Германик позаботился о
том, чтобы все узнали о четырех когортах, которые проложили путь через
болотистую землю слева от земляных валов. Это слабое место будет
использовано в следующей атаке, после того как пращники и артиллерия
ослабят противника. Германик также приказал своим преторианским
когортам и четырем легионам вступить в бой. Тулла снова охватило
безумное волнение.
176
— Сегодня наш день. Наш! Я чувствую это нутром, — сказал он своим
солдатам.
— Как мы собираемся взобраться на вражеский вал, господин? —
спросил Кальв.
«Этот вопрос был в умах большинства», — подумал Тулл. Он взглянул
на Пизона. — Помнишь тот ствол дерева в лесу?
— Да, господин. — Пизон никогда этого не забудет. Это было на
третий день, когда резня была почти завершена. Забрызганные грязью и
кровью, измученные и близкие к тому, чтобы сдаться, он и его товарищи
следовали за Туллом, потому что… ну, потому что он был Туллом и не давал
им покоя. Казалось, что конец близок, когда перед ними рухнул массивный
бук, перегородивший дорогу. Отовсюду доносились воодушевляющие
песнопения барритуса, когда сотни воинов готовились уничтожить их, а
затем откуда ни возьмись пришли безумные приказы Тулла. Каким-то
образом это сработало, переправив их на другую сторону.
— Скажи Кальву. Расскажи им все, — приказал Тулл со свирепой
ухмылкой.
— Мы создадим что-то вроде черепахи у вала, — сказал Пизон, гордый
тем, что его выбрали. — Это рост человека, так что двух рядов должно быть
достаточно, первый пригнувшись, второй на коленах. Остальные подбегут к
врагу по щитами. Все просто.
Его товарищам понравилось, как это звучит. — Умно, — сказал Кальв.
— Старый добрый Тулл, — заявил другой. — Я буду частью черепахи, —
сказал остряк из глубины рядов. Мужчины ухмыльнулись; другие смеялись.
— Я отправил приказ каждой когорте и другим легионам, — крикнул
Тулл. — Мы все будем сделаем то же самое. Гребаные дикари не узнают, что
их поразило!
Пизон и его товарищи ликовали, и когда вскоре после этого прозвучал
сигнал к наступлению, они с новым рвением двинулись к вражеским
позициям.
—
