основании, что он питал слабость к своим "настоящим детям", Явата и Фудзи, преемникам Japan Steel после разделения SCAP. Кроме того, отношения со сталелитейной промышленностью были деликатными. Во всех компаниях большой шестерки в советах директоров были высокопоставленные бывшие чиновники МИТИ, за исключением Sumitomo, которая принципиально отказывалась брать на работу бюрократов. Но даже в этом случае было трудно отдавать прямые приказы промышленникам, поскольку многие из их руководителей занимали руководящие посты в таких бизнес-организациях, как Keidanren и Keizai Doyukai*.
В управлении сталелитейной промышленностью было две основные проблемы: координация инвестиций в строительство новых доменных печей и конвертеров и координация производства для поддержания цен на разумном уровне. Инаяма из Яваты долгое время считал, что избежание колебаний цен в сталелитейной промышленности отвечает национальным интересам, как для того, чтобы отрасль могла планировать выплаты по кредитам на свои огромные инвестиции, так и для того, чтобы избежать эффекта пульсации, который нестабильность цен на сталь оказывала на остальную экономику. С эпохи приоритетного производства сразу после войны и примерно до 1960 года МИТИ осуществлял детальный контроль над инвестициями в сталелитейную промышленность через планы Совета по рационализации промышленности и через политическое использование Закона об иностранном капитале. В 1960 году вице-министр Мацуо (который после отставки перешел в Nippon Kokan*) предложил закон о сталелитейной промышленности для создания картеля по координации инвестиций в качестве исключения из Антимонопольного закона, но промышленность отвергла его в пользу самокоординации, узаконенной якобы надзором МИТИ, но фактически осуществляемой Японской федерацией стали. К 1965 году эта попытка саморегулирования потерпела крах, а избыточные мощности в сталелитейной промышленности в сочетании с рецессией грозили обанкротить некоторые из крупнейших компаний страны.
Непосредственным вопросом стала рекомендация MITI о сокращении производства, призванная предотвратить обвал цен на сталь. Министерство "рекомендовало" (приказало), чтобы во втором квартале 1965 финансового года (с июля по сентябрь) каждая компания сократила производство на 10 %, исходя из своей доли в общем объеме производства во второй половине 1964 финансового года (с октября 1964 по март 1965). Все компании "большой шестерки", включая Sumitomo, согласились на это. Затем, 9 ноября 1965 года, MITI распорядился продолжить это сокращение в третьем квартале (в октябре наступила впадина рецессии). Sumitomo отказалась принять это административное указание на том основании, что она была единственной компанией из большой шестерки, которая выполнила свою экспортную квоту, назначенную МИТИ на первую половину финансового года, и обвинила крупнейших операторов, Yawata, Fuji и Nippon Kokan, в том, что они перенаправили часть стали, якобы произведенной на экспорт, на внутренний рынок. Sumitomo утверждала, что база MITI для определения долей рынка не учитывала экспортные показатели различных компаний и была предвзята по отношению к новым, лучше управляемым компаниям отрасли, таким как Sumitomo.
Президент Sumitomo Metals, Хьюга* Хосай*, был старым специалистом в таких делах. Он постоянно служил в Sumitomo с момента окончания юридического факультета Todai* в 1931 году и получил опыт работы в правительственной бюрократии из первых рук, будучи секретарем министра финансов Огуры Масацунэ (из Sumitomo) в третьем кабинете Коноэ (1941). В 1965 г. он был ведущей фигурой в осакском отделении Keizai Doyukai*. Ему не составляло труда сдерживать свой энтузиазм по поводу вмешательства МИТИ в сталелитейную промышленность, которая, по его мнению, всегда благоприятствовала Явате и Фудзи.
18 ноября 1965 года, после первоначального противодействия Хюги*, министр МИТИ Мики, лидер фракции ЛДП, обладатель рекорда как самый долго избираемый член Сейма и будущий премьер-министр, позвонил по телефону и, по словам Хюги*, пообещал, что если Sumitomo согласится на сокращение производства по крайней мере до третьего квартала, он положительно отнесется к инвестиционным планам Sumitomo в отношении ее крупного сталелитейного завода в Вакаяме (компания намеревалась добавить четвертую доменную печь и четвертую и пятую ротационные печи, или конвертеры). Сахаси не принимал непосредственного участия в этом споре до того, как Хюга бросил вызов MITI, и он, и Мики не уточняют, консультировались ли они друг с другом до звонка Мики.
Однако 19 ноября, на следующий день после звонка Мики, Сахаси также связался с Хьюгой и сказал ему, что если Sumitomo не отступит, он воспользуется Постановлением о контроле за импортом (Yu'nyu* Boeki* Kanri Rei, приказ кабинета министров № 414 от 1949 года), чтобы ограничить импорт коксующегося угля для компании ровно тем количеством, которое необходимо для производства ее разрешенной квоты, и ни совочком больше. Здесь Сахаси показал себя с самой авторитарной стороны, и когда дело стало достоянием общественности, пресса в целом поддержала Sumitomo как отстающую сторону. Хюга провел пресс-конференцию в Осаке, на которой заявил, что, поскольку именно его компания тратит деньги и рискует, он не считает, что правительство должно заботиться о том, сколько компания производит. (Это, конечно, было не совсем честно, поскольку Sumitomo, как и любая другая компания, получала прибыль от государственного финансирования и гарантированных правительством кредитов Всемирного банка). Однако Хьюга добавил, что МИТИ отдает предпочтение фирмам, в которых работают бывшие бюрократы МИТИ, и что ему показалось, будто заместитель министра Сахаси отменил решение министра Мики. "Кто из них министр?" - спросил он собравшихся в Осаке репортеров.
По словам Сахаси, телефонный звонок Мики был просто проявлением вежливости со стороны высокопоставленного политика по отношению к влиятельному избирателю. Его "обещание" было крайне расплывчатым - пример того, что называется kancho* yogo*. (буквально "официальный жаргон", но означает, что правительственный чиновник говорит "да" на просьбу гражданина из вежливости, но подразумевает, что чиновник не намерен ничего делать по этой просьбе). Хюга, по мнению Сахаси, намеренно неправильно понял смысл слов Мики. См. Мацубаяси Мацуо, ред., споры между министром Огавой и вице-министром Ёсино в 1936 г. и между министром Кобаяси и вице-министром Киси в 1941 г.).
Сахаси был смущен, у него с Мики были хорошие отношения, но он остался при своем мнении и победил. 11 января 1966 года компания Sumitomo заявила, что она не восставала против административных указаний, а лишь добивалась исключения из-за своих лучших экспортных показателей, и сказала, что пойдет на поводу у других. Импорт незаменимого сырья был быстро восстановлен. Лидеры сталелитейной промышленности работали за кулисами, чтобы достичь этого компромисса, и экспортная квота Sumitomo также была увеличена.
У этого знаменитого инцидента было несколько последствий. Самое главное, что эта размолвка настолько взбудоражила всю сталелитейную промышленность и деловое сообщество, а также открыла общественности процедуры, которые обычно были секретными, что старейшины бизнеса и правительства решили изменить структуру самой отрасли, объединив сталелитейные компании Yawata и Fuji в одного явного лидера отрасли. В марте 1970 года New Japan Steel,
