использования информации".43 Суть NCW отражена в следующем описании:
США готовы использовать ключевые информационные технологии - микроэлектронику, сети передачи данных и программирование программного обеспечения - для создания сетевых сил, использующих оружие с высокой точностью, запускаемое с платформ за пределами досягаемости вражеского оружия, используя интегрированные данные от всевидящих сенсоров, управляемых интеллектуальными командными узлами. Распределяя свои силы, но сохраняя возможность концентрировать огонь, американские военные повышают свою мобильность, скорость, мощь и неуязвимость для вражеских атак.44
Важна структура сети, а не конкретное оружие или система поддержки: "В NCW ни одна платформа или датчик не является сердцем системы", - говорится в отчете NCW для Конгресса.45 NCW черпает свою мощь из мощного сетевого взаимодействия хорошо информированных, но географически рассредоточенных сил.46 И сетевое взаимодействие выходит за рамки технологической связности, поскольку сторонники NCW утверждают, что для извлечения максимальной выгоды из инструментов информационной эпохи необходимо также радикально изменить организацию, философию командования и управления и доктрину, а также тактику и процедуры.47
С явной ссылкой на петлю OODA Бойда отмечается, что преимущество сил, внедряющих NCW, заключается в получении и использовании информационного преимущества. NCW позволяет силам достичь асимметричного информационного преимущества. Возможности NCW позволяют силам достичь улучшенной информационной позиции, которая может частично "развеять туман войны" и позволить командирам улучшить процесс принятия решений и вести боевые действия так, как это было невозможно ранее". Это будет достигнуто, если в трех областях вооруженных сил будет выполнено следующее.48 В "физической области" "все элементы сил надежно объединены в сеть", что позволит "добиться безопасной и бесперебойной связи". В "информационной области" силы должны обладать "способностью собирать, обмениваться, получать доступ и защищать информацию", а также "способностью сотрудничать в информационной области, что позволяет силам улучшить свои информационные позиции за счет процессов корреляции, объединения и анализа". Это позволит силам "достичь информационного превосходства над противником в информационной сфере". Важно отметить, что в "когнитивной области" силы должны обладать "способностью развивать и обмениваться высококачественной ситуационной осведомленностью" и "способностью развивать совместное знание намерений командира". Это позволит "самостоятельно синхронизировать свои операции". Силы, обладающие этими качествами и возможностями, смогут повысить боевую мощь за счет
Более эффективная синхронизация эффектов в боевом пространстве
Повышение скорости управления
Повышение летальности, живучести и оперативности.49
Так, Стивен Метц приходит к выводу, что "вооруженные силы США станут первым постмодернистским государством-боевиком, достигшим значительно большей скорости и точности за счет интеграции информационных технологий и развития системы систем, связывающих воедино методы захвата целей, нанесения ударов, маневрирования, планирования, связи и снабжения".50 А в постмодернистской войне "время станет ключевым элементом. Постмодернистские военные будут пытаться использовать скорость и знания для быстрого разрешения конфликта".51
Одновременно с этими концептуальными разработками Министерство обороны США опубликовало серию книг, в которых рассказывалось о характеристиках, преимуществах и необходимости гибких инновационных организаций. Под гибкостью понимается устойчивость и прочность. Маневренные - или "передовые" - организации характеризовались способностью комбинировать информацию новыми способами, умением применять различные точки зрения и способностью изменять использование активов в соответствии с меняющейся ситуацией.52
Хотя петля OODA часто появляется в этих исследованиях, не стоит видеть здесь слишком много призрака Бойда. С другой стороны, хотя Бойд и не слишком заботился бы о тех, кто подчеркивает технологический аспект постмодернистской войны, он, безусловно, согласился бы с акцентом на постоянных инновациях и маневренности, а также с доктринальными и организационными постулатами и оперативными и стратегическими преимуществами, которые дает новая модель ведения войны, заключенная в термине Information Age Warfare.
Война четвертого поколения
Однако Бойд согласился бы и с теми, кто утверждает, что именно потому, что Запад обладает непревзойденной обычной военной мощью, будущие противники обратятся к нетрадиционным - асимметричным - методам. В то время как аналитики описывали контуры RMA и ценность NCW, другие делали акцент на этом зарождающемся феномене асимметричной войны.
С одной стороны, это относилось к характеру войны в третьем мире,53 и тот факт, что для некоторых народов и культур война может иметь другие цели (символические, ритуальные или экзистенциальные, а не инструментальные), следовать другим правилам и не быть так связана и ограничена политикой.54 Калеви Холсти, например, указывает на принципиально иные политические процессы в большом количестве войн "третьего рода": "Самое главное, предположение о том, что проблема войны - это прежде всего проблема отношений между государствами, должно быть серьезно поставлено под сомнение", поскольку "безопасность между государствами в третьем мире все больше зависит от безопасности внутри этих государств". Проблема современной и будущей международной политики - это, по сути, проблема внутренней политики. Источник проблемы кроется в природе новых государств".55 Кроме того, причины борьбы не могут быть поняты в рамках национального государства: "более фундаментальным является столкновение различных концепций сообщества и того, как эти концепции должны быть отражены в политических механизмах и организациях".56
То, что Холсти назвал "войнами третьего рода", Мэри Калдор считает "новыми войнами".57 Она согласна с Холсти в том, что центральное место занимает "политика идентичности": "исключительные притязания на власть на основе племени, нации, клана или религиозной общины. Эти идентичности политически конституированы". Интересно, что война - это не то, с чем нужно покончить. Эти войны разгораются "в регионах, где местное производство упало, а доходы государства очень низки из-за широко распространенной коррупции". В этом контексте воюющие государства ищут финансирование из внешних источников, поддержки диаспор, налогообложения гуманитарной помощи и через негативное перераспределение ресурсов - местные грабежи, мародерство, навязывание неравных условий торговли через КПП и другие ограничения, вымогательство денег и т. д.58 Более того, все эти источники финансирования зависят от продолжающегося насилия. Следствием этого является набор хищнических социальных отношений, которые имеют тенденцию к распространению.59 Поскольку различные воюющие стороны преследуют общую цель - посеять страх и ненависть, они действуют по принципу взаимного усиления, помогая друг другу создавать атмосферу незащищенности и подозрительности.60
Это перекликается с утверждением ван Кревельда о том, что "война, как никакая другая человеческая деятельность, может иметь смысл только в той мере, в какой она переживается не как средство, а как цель".61 Действительно, оба они согласны с ван Кревельдом в том, что современная война имеет внутригосударственный характер, в котором западные правила и конвенции, определяющие и ограничивающие ведение войны, совершенно неприменимы. Различие между комбатантами и некомбатантами не имеет значения. Намеренное игнорирование и уничтожение этого различия является явной частью стратегии в этих конфликтах.62 Здесь нет ни фронтов, ни кампаний, ни баз, ни униформы, ни публично демонстрируемых почестей, ни уважения к территориальным границам государств. В войнах между сообществами, в отличие от армий, каждый автоматически становится комбатантом просто в силу своей идентичности. В войнах третьего рода смертельная
