ей ловкостью, получить желанный кардинальский титул для Эрколе и с триумфом вернуться в Мантую.
В 1529 году, привлекательная в свои пятьдесят пять лет, она отправилась на Болонский конгресс, ухаживала за императором и папой, помогла владыкам Урбино и Феррары удержать их княжества от поглощения папскими государствами и убедила Карла V сделать Федериго герцогом. В том же году Тициан приехал в Мантую и написал ее знаменитый портрет; судьба этой картины неясна, но на копии, сделанной с нее Рубенсом, изображена женщина, все еще сохранившая бодрость и жизнелюбие. Бембо, посетив ее восемь лет спустя, был поражен ее живостью, бдительностью ума, широтой интересов. Он назвал ее "самой мудрой и удачливой из женщин".9 Но ее мудрости не хватило, чтобы с радостью принять старость. Она умерла в 1539 году, в возрасте шестидесяти четырех лет, и была похоронена вместе с предыдущими правителями Мантуи в Капелле деи Синьори в церкви Сан-Франческо. Ее сын приказал воздвигнуть красивую гробницу в память о ней и через год скончался вместе с ней. Когда французы разграбили Мантую в 1797 году, гробницы мантуанских принцев и принцесс были разбиты, а содержащийся в них прах смешался в беспорядочной пыли.
ГЛАВА X. Феррара 1378-1534
I. ДОМ ЭСТЕ
В первой четверти XVI века самыми активными центрами Возрождения были Феррара, Венеция и Рим. Студенту, который сегодня бродит по Ферраре, трудно поверить - пока он не войдет в могущественный Кастелло, - что этот дремучий город когда-то был домом могущественной династии, чей двор был самым роскошным в Европе, а среди пенсионеров был величайший поэт того времени.
Своим существованием город был обязан отчасти своему положению на торговом пути между Болоньей и Венецией, отчасти - сельскохозяйственной глубинке, которая использовала его как торговый центр и сама обогащалась за счет трех рукавов По. Он был включен в состав территории, переданной папству Пипином III (756) и Карлом Великим (773), и вновь передан церкви графиней Матильдой Тосканской (1107). Формально признавая себя папской вотчиной, он управлялся как независимая коммуна, в которой доминировали соперничающие торговые семьи. В результате междоусобиц она приняла графа Аццо VI Эсте в качестве своего подесты (1208) и сделала этот пост наследственным в его потомстве. Эсте был небольшим императорским вотчиной в сорока милях к северу от Феррары, которую император Отто I подарил графу Аццо I Каносскому (961); в 1056 году он стал резиденцией семьи и вскоре дал ей свое имя. От этого исторического дома произошли более поздние королевские семьи Брауншвейг и Ганновер.
С 1208 по 1597 год Эстенси правили Феррарой формально как вассалы империи и папства, но практически как независимые лорды, носившие титул маркиза или (после 1470 года) герцога. Под их властью народ процветал, обеспечивая потребности и роскошь двора, который развлекал императоров и пап и содержал знатную свиту ученых, художников, поэтов и священников. Несмотря на беззаконную жестокость и частые войны, Эстены сохраняли верность своих подданных на протяжении четырех столетий. Когда легат папы Климента V изгнал Эстенси и провозгласил Феррару папским государством (1311), народ счел церковное правление более неприятным, чем светская эксплуатация; он изгнал легата и вернул Эстенси к власти (1317). Папа Иоанн XXII наложил на город интердикт; вскоре жители, лишенные таинств, начали роптать. Эстенси искали примирения с Церковью и добились его на жестких условиях: они признали Феррару папской вотчиной, которой будут управлять как наместники папы; они обязались сами и их преемники выплачивать из доходов государства ежегодную дань папе в размере 10 000 дукатов (250 000 долларов?).1
Во время долгого правления Никколо III (1393-1441) дом Эсте достиг апогея своего могущества, управляя не только Феррарой, но и Ровиго, Моденой, Реджо, Пармой и даже, на короткое время, Миланом. Никколо женился так же широко, как и правил, имея длинную череду жен и любовниц. Одна особенно красивая и популярная жена, Паризина Малатеста, прелюбодействовала со своим пасынком Уго; Никколо обезглавил их обоих (1425) и приказал предать смерти всех женщин Фаррарезе, осужденных за прелюбодеяние. Когда стало ясно, что этот указ грозит обезлюдеть Ферраре, его перестали исполнять. В остальном Никколо правил хорошо. Он снизил налоги, поощрял промышленность и торговлю, вызвал Теодоруса Газу для преподавания греческого языка в университете и поручил Гуарино да Вероне основать в Ферраре школу, соперничающую по славе и результатам со школой Витторино да Фельтре в Мантуе.
Сын Никколо, Леонелло (1441-50), был редким явлением - правитель одновременно мягкий и мужественный, утонченный и компетентный, интеллектуальный и практичный. Обученный всем военным искусствам, он дорожил миром и стал любимым арбитром и миротворцем среди своих коллег-правителей в Италии. Обученный Гуарино литературе и письму, он стал - за поколение до Лоренцо Медичи - одним из самых культурных людей эпохи; ученый Филельфо был поражен тем, как Леонелло владел латынью и греческим, риторикой и поэзией, философией и правом. Этот маркиз был тем ученым, который первым предположил, что предполагаемые письма святого Павла к Сенеке были поддельными.2 Он основал публичную библиотеку, дал новые средства и вдохновение Феррарскому университету, привлек к его работе лучших ученых, которых смог найти, и активно участвовал в их дискуссиях. Его правление не омрачили ни скандалы, ни кровопролития, ни трагедии, за исключением его трагической краткости. Когда он умер в возрасте сорока лет, вся Италия оплакивала его.
Череда способных правителей продолжила золотой век, начатый Леонелло. Его брат Борсо (1450-71) был человеком более суровым, но придерживался политики мира, и процветание Феррары стало предметом зависти других государств. Он не заботился о литературе и искусстве, но поддерживал их в достаточной мере. Он управлял своим королевством с мастерством и сравнительной справедливостью, но облагал свой народ высокими налогами и тратил большую часть его средств на придворные зрелища и представления. Он любил чины и титулы и мечтал стать герцогом, как миланские Висконти; дорогими подарками он убедил императора Фридриха III возвести его в достоинство герцога Модены и Реджио (1452) и отметил это событие дорогостоящим праздником. Девятнадцать лет спустя он добился от другого своего феодала, папы Павла II, титула герцога Феррары. Его слава распространилась по всему средиземноморскому миру; мусульманские государи Вавилонии и Туниса присылали ему подарки, считая его величайшим правителем Италии.
Борсо повезло с братьями: Леонелло, который подавал ему лучшие примеры, и Эрколе, который отказался санкционировать заговор с целью его низложения, до конца оставался его верным помощником, а теперь унаследовал его власть. В течение шести лет Эрколе продолжал править, сохраняя мир, пышность, поэзию, искусство и налогообложение. Он скрепил дружбу с Неаполем, женившись на дочери короля
