Глава 43
Анжелика
— Мы так никогда из дома не выйдем, — говорю я, стараясь при этом не особенно улыбаться.
Воронов недовольно сдвигает брови и нехотя отстраняется. Как будто это не его, а мой деловой партнер пригласил нас на вечер. Он отходит к окну, но все равно не отпускает меня: я чувствую его взгляд.
Ощущение такое, как будто по коже гуляет маленький лучик — тепло и волнующе. Да, очень велики шансы, что мы все же не выйдем. Тут и так еще не остыла, а он подливает масла в огонь. Я уже второй раз поправляю прическу и в третий пытаюсь накрасить губы.
Две недели назад чердак словно вскрыл волшебный портал, и теперь Алекс доказывает мне, как много поблизости с нами мест силы. Моя комната, его комната, гостиная, ванная, кухня и… В общем, весь дом.
Ну и кто бы отказался на такое взглянуть? Я — нет. Я даже принимаю активное участие и не только смотрю, но и с удовольствием исследую вместе с Алексом.
Очень увлекательное занятие. Что мы только не пробовали… И каждый раз это настолько захватывает, что на работу приходится себя просто выталкивать. И мне, и ему. А на работе доводится прикладывать прилично усилий, чтобы перестать думать о том, как сладко мы расставались. Еще бы, расставание-то надолго, на целый день, аж до вечера!
— А может, к черту все? Никуда не пойдем? — предлагает Воронов, окинув меня жадным взглядом.
Все-таки не зря я выбрала именно это платье — черное, длинное, но не унылое из-за прозрачных вставок тончайшей сеточки, демонстрирующих мои ноги. Правда, эта мысль улетучивается, когда Воронов, не дождавшись ответа, подходит ко мне и недвусмысленно принимается поглаживать молнию сзади. Имел он в виду это платье!
У него вообще к одежде своеобразный подход. Заманил меня, можно сказать, соблазнил своими рассказами про пижаму, а в итоге… Когда однажды вечером я пристала к нему с вопросом: «Ну когда же пройдет демонстрация?» — он скинул с себя всю одежду и заявил:
— Вот. В этом вопросе я предпочитаю все натуральное. Из собственной кожи.
— Это что за обман?
— Никакого обмана. Я всегда так и сплю, ты что, не заметила?
Не только заметила, но и почувствовала. Весьма и весьма удобно, надо сказать, и все-таки было в этом какое-то надувательство.
— А что я скажу Филиппу, когда он спросит? Он так интересовался твоей пижамой, а тут…
— Польщен. Но сбрасывать ему снимки не буду. Уверен, он и на свою «пижаму» не жалуется.
Моя одежда для ночи ему все-таки нравится. Ему доставляет особенное удовольствие избавлять меня от нее.
— Не представляешь, — шепчет при этом он, — какие у меня были мысли, когда ты это надевала, а я не мог к тебе прикоснуться…
Ну и чтобы мне не было обидно, что я все пропустила, он всегда переходит к демонстрации того, что хотел тогда со мной сделать.
Вот и сейчас его пальцы очень недвусмысленно уговаривают согласиться на очередное его предложение. Забыть обо всем и остаться.
Я бы с удовольствием. Я вообще эти две недели не могу, не хочу ни о чем думать, кроме нас. Все отодвинула на второй план, вычеркнула на время. Потом… потом… Мне не хочется никаких волнений, тревог, не хочется ничего постороннего.
— Алекс… — Разворачиваюсь в его руках, и аж дух захватывает от его пронзительного взгляда. — Ты говорил, что это важный партнер.
— Ну да, — бухтит он. — Для менее важного мы не перевели бы столько риса.
Это правда. Маргарита Аркадьевна, узнав, что в доме будут такие важные гости, хорошо постаралась. Уж наготовила так наготовила. Алекс еще ворчал, что с мясом она так не расходится, приготовит на один укус — и живи, как хочешь, а тут… Пришлось его утешать — не только едой.
— Хорошо, — выдыхает Воронов, с трудом убирая руки от моего платья. — Поедем, но ненадолго.
— Отличный план!
Надолго мне и самой не хочется. Нет, любопытно, конечно, взглянуть — все-таки значимый юбилей у такой огромной корпорации. Но я знаю, что будет очень много людей, а мне в последнее время все больше нравится наше уединение.
Несмотря на то, что декабрь уже перевалил за середину, на улице только легкий мороз, а снега нет и в помине. Один раз тогда закружило, как будто вторило нашим эмоциям, и все. Вроде бы зима, а вроде бы осень.
Когда мы уже подъезжаем к отелю, в котором на этот вечер арендовали ресторан, я ловлю себя на том, что почему-то волнуюсь. То платье поправляю, то в зеркальце посматриваю — не нужно ли освежить цвет помады.
Кстати, с одним цветом из трех я все-таки угадала, и пусть Алекс ее нещадно уничтожает, как и предупреждал, своими губами, ему все-таки нравится. Он и сейчас иногда отвлекается от дороги и посматривает на мой рот. Хотя замечает не только это, потому что протягивает руку и ободряюще сжимает мои пальцы своими.
— Наверное, я слегка одичала, — улыбаюсь ему, поясняя свое волнение.
— Не переживай. Расслабься. Если захочется — смело выпускай свои коготки. Я потом тебя опять приручу.
Я только головой качаю на его самомнение. Его не переделаешь, да я бы и не хотела. К своему удивлению, вынуждена признать, что мне в нем нравится все.
Алекс бросает взгляд на ряд дорогих машин у отеля, на пары, которые, поблескивая всем самым лучшим и дорогим, заходят внутрь, и ворчит:
— Начинаю понимать Ярова, который купил себе хижину на отшибе. Ладно, пойдем покажемся — пусть посмотрят на нас.
Эта его уверенность, что на важном вечере его партнера смотреть будут на нас, умиляет. Он ведет себя так, как будто он центр вселенной, и это чувствуется, передается другим и подпитывает меня уверенностью, что все будет хорошо.
Я не удивляюсь, когда среди гостей вижу и знакомые лица. Корпорация большая, с ней много кто может быть связан. А кто-то пришел в качестве спутницы
