что эти события произошли именно тогда, когда они произошли. Toyota и Nissan, выбранные МИТИ лидерами отрасли, никогда не подвергались опасности потерять свои позиции; совместные предприятия ослабили американское давление на Японию в вопросе либерализации; а капитал, притекший в Mitsubishi и Isuzu, придал им сил, обеспечив больше рабочих мест для работников автопрома, поставщиков и торговых компаний (C. Itoh - торговая компания Isuzu, а Mitsubishi Shoji обслуживает Mitsubishi Motors). Но независимо от того, как оценивать исход этого знаменитого инцидента, заслуга в либерализации автомобильной промышленности в Японии должна принадлежать Mitsubishi, а не MITI или какому-либо другому элементу японского правительства.
Переворот в Mitsubishi привел к периоду подлинного смятения и беспорядка в министерстве. 26 мая 1969 года в интервью газете министр MITI Охира Масаёси заявил, что министерство не будет вмешиваться в то, что, по его мнению, является новой моделью руководства промышленностью со стороны частного сектора.
Этот комментарий положил начало дебатам в MITI и в промышленном мире, которые продолжались вплоть до нефтяного шока осенью 1973 года. Чиновники внутри МИТИ разделились во мнениях относительно предложенной новой формулы промышленной политики; отставные "пенсионеры" выражали свое недовольство; лидеры бизнеса говорили, что давно пора; а комментаторы всех оттенков и мастей высказывали свои мнения. Некоторые утверждали, что МИТИ "укусила за руку его домашняя собака", что "взрослый сын [промышленник], как правило, забывает поблагодарить своих родителей [МИТИ] за их заботу" (это комментарий Сахаси), и что министерству грозит опасность быть низведенным до статуса Министерства торговли США (одним словом, простой подручной большого бизнеса; это по мнению МИТИ, который всегда утверждал, что представляет национальные интересы, а не интересы промышленности).
С другой стороны, нашлись многочисленные критики, которые заявили, что МИТИ стал "невротиком", что он ведет себя как "чрезмерно заботливая мамаша", что он стал не более чем бюрократом (хулиганом или клакой, нанятой некоторыми руководителями, чтобы акционеры не задавали надоедливых вопросов на ежегодных собраниях), что он продемонстрировал ужасающее бюрократическое безразличие к проблеме загрязнения и что предприятиям пора перестать "плакать перед воротами МИТИ".
Амая Наохиро, глава отдела планирования в Секретариате (с октября 1968 по июнь 1971 года), опубликовал важный трактат, в котором ответил многим критикам министерства, а также призвал к созданию "нового MITI" и "нового подхода к промышленной политике". Амайя - самый известный "домашний теоретик" МИТИ. В январе 1962 года, занимая должность помощника начальника отдела общих дел в Секретариате, он прославился статьей под названием "Чего требуют от нас времена?". Это была убедительная аргументированная защита "формулы сотрудничества государственного и частного секторов" Сахаси и нового акцента министерства на реформе "промышленной структуры" как основной линии политики. Поскольку он был тогда молодым чиновником, "первый тезис Амайи" показался некоторым высокопоставленным чиновникам слишком сильным для их вкуса, и его тихо перевели в японское консульство в Сиднее до 1966 года. К 1980 году он стал заместителем министра по международным делам - новая должность, созданная в 1976 году непосредственно при заместителе министра MITI.
Вторая диссертация Амайи, официально озаглавленная "Основное направление новой политики в области международной торговли и промышленности" (Shin Tsusan* Seisaku no Kihon Hoko* от июня 1969 года), утверждала, что министерство должно отреагировать на изменение ценностей общества в отношении дальнейшего высокоскоростного роста. По мнению Амайи, эти изменения произошли потому, что Япония начала переход от развитого индустриального общества к постиндустриальному, и поэтому стране требовалось изменение промышленной структуры, столь же глубокое и труднодостижимое, как тяжелая и химическая индустриализация 1950-х и 1960-х годов.
Некоторые из характеристик этой новой промышленной структуры: (1) рост третичного сектора (услуги) и систематическое расширение предприятий по производству потребительских товаров, (2) роботизированные заводы по переработке сырья, (3) пирамидизация предприятий, обслуживающих высокотехнологичные сборочные производства, (4) технологическая революция в сфере медицины и образования, (5) многие другие события, связанные с "наукоемкими отраслями". Он откровенно признал, что министерство должно возглавить кампанию по интернационализации, борьбу с загрязнением окружающей среды и усилия по повышению уровня безопасности продукции и защиты прав потребителей. Он также согласился с "моделью руководства промышленностью со стороны частного сектора", хотя и не пояснил, что это означает.
Второй тезис Амайи содержит ядро того, что в конечном итоге стало политикой МИТИ, регулирующей изменение промышленной структуры в 1970-е годы. Однако первая реакция на него внутри компании была неоднозначной. Казалось, что "модель руководства промышленностью частного сектора" подразумевает отказ от вертикальных промышленных бюро, ориентированных на микрополитику, в пользу горизонтальных функциональных бюро, ориентированных на макрополитику. Многие чиновники не хотели с этим соглашаться. Вице-министр Кумагаи считал, что промышленная политика сама по себе означает вмешательство правительства на микроуровне; все остальное - просто экономическая политика.
В итоге его мнение возобладало, хотя после реформы 1973 года вертикальные бюро были замаскированы гораздо лучше, чем во время быстрого роста.
Другие чиновники предпочитали собственные эвфемизмы тому, что излагал Амая. Например, Морозуми настаивал на том, что экономический рост должен продолжаться, но что теперь следует делать упор не на скорость, а на "использование роста" на благо всего общества. Он был обеспокоен тем, чтобы новая политика MITI не стала настолько ориентированной на социальные вопросы, чтобы пренебречь развитием новых отраслей. Он также признавал, что слишком большие обязательства MITI в области социального обеспечения приведут к неуправляемым юрисдикционным спорам с другими министерствами. Он также недвусмысленно отверг европейские или американские представления о статичном международном разделении труда; Японии, по его словам, придется конкурировать в компьютерной, авиационной и космической отраслях, и он не хотел уступать их какой-либо другой стране.
В свете всех комментариев по поводу "модели управления промышленностью частного сектора" министерство обратилось к Совету по промышленной структуре с просьбой рекомендовать новую промышленную политику на 1970-е годы. Неудивительно, что, поскольку он руководил исследовательской работой, совет подтвердил и расширил многие идеи Амайи. Новая политика была опубликована в мае 1971 года. В нем признавалось, что высокие темпы роста привели к таким проблемам, как загрязнение окружающей среды, недостаточные инвестиции в общественные объекты, обезлюдение сельских районов, перенаселенность городов и т. д. В нем предлагалось добавить два новых стандарта к уже существующим для определения того, какие отрасли подходят для новой промышленной структуры. Помимо высокой эластичности спроса по доходу и высоких темпов роста производительности, это были "стандарт перенаселенности и экологии" и "стандарт содержания рабочей силы". Эти новые стандарты означали, что министерство будет стараться постепенно выводить из оборота отрасли, способствующие перенаселению и загрязнению окружающей среды, и заменять их высокотехнологичными, бездымными производствами, занимающими очень высокие позиции по шкале добавленной стоимости. Цель заключалась в создании так называемой "наукоемкой промышленной структуры", основными компонентами которой должны
