Однако управление общественной собственностью может быть реализовано только при соответствующем политическом строе, т. е. при соответствующей системе государственного управления.
В настоящее время широко декларируется термин «демократия». Власть народа, как и любая другая власть, – это всегда принуждение выполнять институционально установленные нормы права, подкрепляемое в случае нарушения силовыми методами, включая физическое воздействие, с помощью правоохранительных органов и посредством изоляции нарушителей закона в специальных зонах. Любая территориальная власть реализуется в форме специально создаваемых органов. Особенность реализации так называемой власти народа заключается в том, что весь народ участвовать в управлении практически никак не может.[50] Более того, даже технически осуществлять эффективное управление любой организацией, а тем более территорией любого уровня могут только специалисты, обладающие определенным набором профессиональных и личностных качеств. Парадокс любой власти государства, экономика которого основана на частной собственности, заключается в том, что органы власти формируются только на основе сословных или классовых приоритетов за счет буржуазной или олигархической части населения, которая в силу определенных классовых и имущественных привилегий, как правило, объективно имеет возможность получить образование достаточно высокого уровня. Естественно, получив доступ к власти, все социальные и экономические вопросы нормативно-правового, имущественного и духовного характера разрешаются прежде всего в интересах правящего класса, независимо от наименования формы власти. При этом все декларируемые конституционные «права народа», включая и «всенародные выборы», превращаются просто в фарс.
И наоборот, социальной экономикой может быть признана такая, где независимо от формы власти (диктатура, монархия, демократическая республика и т. п.) все вопросы решаются с общественных позиций в интересах трудящегося большинства. Естественно, в полной мере социальная экономика может быть реализована только при социалистическом политическом строе, где власть реализуется представителями народа в полном смысле этого слова.[51]
В обществе может быть только общественная, или социальная, экономика, объективно построенная на общественной (общенародной) собственности на все природные ресурсы и на созданную трудом многих поколений людей искусственную систему техноценоза – материально-техническую основу жизни и деятельности.
Глава 1.3. Конъюнктурность понятийно-категориального аппарата
К науке, или теоретическому обоснованию выдвигаемых концепций, можно относить только такие рассуждения, которые построены на четком и корректном понятийно-категориальном аппарате, обоснованы и логически доказаны, а не принимаются на веру. Именно используемый понятийно-категориальный аппарат позволяет определять научную обоснованность и характер выдвигаемых концепций и относить их либо к теоретическим разработкам, либо к популистской лженауке.
Однако теория прибавочной стоимости К. Маркса, положенная в основу коммунистической идеологии, теряет свою научную обоснованность вследствие того, что в качестве постулатов используется некорректный понятийный аппарат.
Хотя работа К. Маркса «Капитал» написана как исследование по формированию и использованию капитала в сфере материального производства, в ней нет четкого, обоснованного понятия «капитал». Использование в основных исходных постулатах понятийно неопределенных, или вульгарных, категорий, приводит К. Маркса не только к слабой аргументации рассуждений, но и вообще к неверным, ошибочным выводам.
Так, свою работу «Капитал» К. Маркс начинает с определения товара как «…внешнего предмета, вещи, которая, благодаря ее свойствам, удовлетворяет какие-либо человеческие потребности»,[52] и далее «…полезность вещи делает ее потребительной стоимостью… Потребительные стоимости образуют вещественное содержание богатства, какова бы ни была его общественная форма».[53] Именно на этих постулатах построено все дальнейшее изложение К. Маркса.
Как уже указывалось ранее, человек для поддержания своей жизни и личностного развития потребляет только искусственные продукты, т. е. продукты, произведенные трудом человека в социально организованных формах. Вместе с тем человек потребляет не товар как стоимостную оценку продукта и не его потребительную стоимость, а сам продукт, независимо от его стоимости. Форму товара, т. е. стоимостной оценки, продукты потребления временно приобретают на рынке, в сфере обращения. Покупатель также приобретает не товар за ценовую стоимость, устанавливаемую продавцом, а продукт потребления определенной потребительской ценности, полезности данного продукта для человека в момент его приобретения. Полезность, или ценность, потребляемых продуктов определяется не стоимостью, а совершенно другими потребительскими свойствами продукта и условиями потребления. Поэтому ценность продукта потребления для покупателя нельзя смешивать со стоимостью, а тем более приравнивать к потребительской стоимости или к цене.[54] Это принципиально различные категории. Потребительная стоимость вообще нонсенс. Стоимость продуктов потребления, независимо от формы их существования (вещной или идеальной), – это чисто умозрительная расчетная категория, определяемая условным способом расчета, и никакой объективной характеристики продукта потребления не представляет.
Основная ошибка К. Маркса заключается в его аксиоматическом утверждении, что трудом рабочего производится потребительная стоимость. Между тем в действительности трудом многих участников производственного процесса (основных и вспомогательных рабочих, инженеров, конструкторов, технологов, экономистов и других специалистов системы управления) производится не потребительная стоимость, а продукт потребления. Все продукты производства, независимо от их стоимостной оценки, создаются только для их использования, или потребления. Поэтому их одновременно можно обозначать и как продукты производства, и как продукты потребления. Единственное их различие заключается в том, что процессы производства и потребления выполняются последовательно и разделены во времени.
Потребительская ценность продукта производства в зависимости от его предназначения определяется его конкретными потребительскими параметрами – качествами продукта (калорийностью, вкусом, техническими параметрами, дизайном, удобством потребления или использования, безопасностью, прочностными характеристиками и т. п.), но никак не экономической интерпретацией этого продукта. Более того, продукт производства становится товаром, т. е. приобретает экономическую оценку – стоимость, только в сфере обращения, когда он покупается (приобретается) и обменивается на деньги. Жизнь товара ограничивается временем нахождения его в сфере обращения. Но как только товар куплен и попадает к потребителю, он опять превращается в продукт, но уже в продукт потребления. Однако с позиций производителя и потребителя это совершенно различные продукты по своим параметральным характеристикам. Если в первом случае это – технологичность производства, материалоемкость, энергоемкость продукции, простота или сложность операций, многодельность, количество технологических переделов и другие производственно-технологические характеристики, которые определяют производственные затраты, или стоимость производства, то для потребителя в этом же продукте важны совершенно другие качества, определяющие его потребительскую ценность, но ни в коем случае не потребительную стоимость как экономическую категорию.
Именно поэтому утверждение К. Маркса о том, что «богатство обществ, в которых господствует капиталистический способ производства, выступает как “огромное скопление товаров”, а отдельный товар – как элементарная форма этого богатства»,[55] абсолютно неверно. «Богатство общества» определяется количеством и качеством созданных трудом многих поколений продуктов производства-потребления в натуральном виде (здания, сооружения, заводы, фабрики, дороги, продукты питания, одежда и т. д.), независимо от их экономической оценки.
Принимая частную капиталистическую собственность как естественную данность, а потребительную стоимость как результат, или продукт, труда, К. Маркс приходит к совершенно абсурдным выводам о том, что часть рабочего времени работник тратит на себя, т. е. якобы создает финансовые средства для содержания самого себя как работника и своей семьи, а другую часть – на капиталиста. Эту часть рабочего времени К. Маркс обозначает как «прибавочное время» (?). За счет этого прибавочного времени якобы создается прибавочный продукт, который капиталист присваивает себе. Разделение рабочего времени на основное и прибавочное – это нонсенс.[56] Поэтому вся так называемая «теория прибавочной стоимости» является несостоятельной.
