id="id22">
Хотя рост концентрации подтверждается убедительными данными, до сих пор практически отсутствует согласие в отношении его причин, а еще меньше согласия в отношении его последствий. Джейсон Фурман, будучи председателем Совета экономических консультантов, утверждал, что рост концентрации сопровождается «экономической рентой и барьерами для конкуренции». Дэвид Аутор, Дэвид Дорн, Лоуренс Кац, Кристина Паттерсон и Джон Ван Ринен (Autor et al., 2017) утверждают почти прямо противоположное, а именно, что концентрация отражает такую особенность, как «победитель получает большую часть», которая объясняется тем фактом, что «из-за большей конкуренции на товарных рынках потребители стали более чувствительны к цене и качеству».
Показатели концентрации наводят на размышления, но сами по себе они не могут сказать нам, что конкуренция действительно снизилась. Чтобы продолжить наше исследование и углубить наше понимание, полезно сформулировать несколько гипотез. Ведь именно с этого начинается научная работа. Итак, вот список из шести гипотез, с помощью которых можно интерпретировать данные:
• Гипотеза «много шума из ничего»
Показатели концентрации отрасли бессмысленны, потому что отраслевые классификаторы слишком грубы, а рынки имеют локальный характер (аргумент специалистов в области антимонопольной политики).
• Гипотеза снижения конкуренции на национальном рынке
Конкуренция снизилась во многих американских отраслях (аргумент этой книги).
• Гипотеза возникновения фирм-суперзвезд
Концентрация отражает рост производительности лидеров отрасли.
• Гипотеза более низких затрат на поиск
Интернет облегчает сравнение цен, что дает результат «победитель получает все».
• Гипотеза глобализации
Внешняя конкуренция ведет к внутренней консолидации.
• Гипотеза нематериальных активов
Рост нематериальных активов объясняет эволюцию концентрации, прибыли и инвестиций.
Поначалу может показаться странным, что для объяснения данных рассматривается гипотеза «много шума из ничего», но я думаю, что полезно не забывать и о том, что наша обеспокоенность может оказаться необоснованной. Мне это приходит на ум всякий раз, когда медиаоракулы обсуждают фондовый рынок. У них всегда есть представление о том, куда движется рынок и почему. Они могут страстно спорить о значении той или иной тенденции и придумывать теории для рационализации флуктуаций, которые по сути своей случайны. Недостаток знаний редко мешал людям обсуждать новости, поэтому давайте считать эту гипотезу способом сдерживать нашу чрезмерную самоуверенность. В соответствии с ней индикаторы концентрации рынков должны рассматриваться как шум, который не способен ни предсказать, ни объяснить реальные результаты.
Остальные пять гипотез не исключают друг друга. Очевидно, что иностранная конкуренция (из Мексики, Китая и Японии) затронула некоторые отрасли. Также очевидно, что некоторые фирмы обладают удивительными нематериальными активами. Мы уже говорили об Amazon. В главах 13 и 14 мы рассмотрим Apple, Facebook, Google и Microsoft. Поэтому, по всей вероятности, истинное положение дел объясняется сочетанием этих гипотез, имеющих различную значимость в разных отраслях и в разные периоды времени. Могут быть выдвинуты и другие гипотезы, но я полагаю, что они сводятся к комбинации этих пяти.
Гипотеза «возникновения фирм-суперзвезд» относится к истории Walmart в девяностые годы, рассмотренной нами в главе 2. Согласно этой гипотезе, концентрация представляет положительное явление и должна быть связана с ростом производительности. Гипотеза «более низких затрат на поиск» связана с гипотезой фирм-суперзвезд, но имеет концептуальные отличия. Согласно этой гипотезе, спрос потребителей стаи более эластичный по цене благодаря инструментам онлайн-покупок. Обратите внимание, что гипотеза более низких затрат на поиск предполагает, что конкуренция ex post возросла, а рентабельность продаж (отношение прибыли к продажам) снизилась. Рост концентрации в торговле связан с тем, что при низких наценках фирмы должны быть больше, чтобы окупить постоянные издержки. В своей получившей широкую известность статье Аутор, Дорн, Кац, Паттерсон и Ван Ринен (Autor et al., 2017) доказывают, что рост фирм-суперзвезд объясняет падение доли рабочей силы в доходах, которое мы наблюдаем в большинстве отраслей и экономике США в целом. Мы еще вернемся к этому вопросу.
Гипотеза «снижения конкуренции на национальном рынке» основана на противоположной позиции, согласно которой барьеры входа на рынок увеличились, что дало его участникам больше рыночной власти, тем самым снизив конкуренцию во всей экономике. Именно такую интерпретацию я защищаю в этой книге по отношению к большинству – но не всех – отраслей. Но если она верна, то возникает вопрос о причинах увеличения рыночных барьеров.
Что касается «глобализации», то это не гипотеза, а факт. Скорее, вопрос имеет количественную природу. Насколько глобализация влияет на концентрацию? Существуют ли отрасли, где глобализация является главной движущей силой изменений, и другие, на которые она не оказывает воздействия? В соответствии с гипотезой глобализации мы ожидаем, что иностранная конкуренция будет оказывать понижательное давление на рентабельность продаж, заставляя отечественные фирмы уходить с рынка или объединяться. Очевидно, что подобная тенденция наблюдалась в некоторых отраслях промышленности, таких как текстильное производство. Специалисты в области международной торговли, экономисты Роберт Финстра и Дэвид Вейнштейн, в своей статье 2017 года (Feenstra and Weinstein, 2017) оценили влияние глобализации на торговые наценки и пришли к выводу, что, как правило, в отраслях, затронутых иностранной конкуренцией, они снижаются. Еще один важный факт, который следует иметь в виду, заключается в том, что глобализация представляет собой улицу с двусторонним движением. Оборотная сторона иностранной конкуренции заключается в том, что успешные отечественные фирмы могут расширяться по всему миру и, по отношению к своим родным странам, становиться очень крупными. Прекрасным примером может служить рост финской телекоммуникационной компании Nokia в 2000-х годах. На его пике на Nokia приходилось около двух третей капитализации фондовой биржи Хельсинки, почти половина корпоративных исследований и разработок и около 20 % экспорта Финляндии [20]. Поэтому мы должны быть осторожны при сравнении консолидированной выручки фирмы (включающей зарубежные продажи) с ВВП страны ее происхождения.
Наконец, гипотеза «нематериальных активов» основана на нескольких идеях. Нематериальные активы имеют нефизическую природу. Они включают интеллектуальную собственность, такую как патенты и авторские права, а также распространяются на неопределенные или нечеткие активы, такие как узнаваемость бренда. Экономисты Николя Крузе и Дженис Эберли (Crouzet and Eberly, 2018) доказывают, что лидерами отрасли часто являются наиболее способные к производству нематериальных активов фирмы. На самом деле, как утверждают Крузе и Эберли, в первую очередь именно поэтому они стали лидерами. Привлекательная особенность теории нематериальных активов заключается в том, что она может объяснить концентрацию как через повышение производительности (фирмы-суперзвезды), так и через снижение внутренней конкуренции на национальном рынке, поскольку нематериальные активы могут создавать барьеры для входа. Чтобы проверить эту идею, мы внимательно рассмотрим нематериальные инвестиции разных фирм и отраслей в главе 5. Сетевые эффекты и увеличивающиеся различия в производительности информационных технологий также могут повысить эффективный масштаб деятельности ведущих фирм, что ведет к более высокой концентрации.
Устойчивость рыночных долей
Экономисты, специализирующиеся на изучении отраслевых рынков и антимонопольного регулирования, справедливо жалуются на использование отраслевого HHI для измерения концентрации. Действительно,
