несмотря на то что я хочу окончить колледж и получить диплом? Что для меня важно на самом деле? Я понятия не имел, как ответить на эти вопросы. Мне надо было хорошенько все обдумать, и, как ни странно, тщательным самоанализом я занялся, когда стал работать в баскетбольном лагере.
Изначально я планировал поддерживать хорошую физическую форму, чтобы, когда вернусь в студенческий спорт, я был готов играть, и для этого баскетбольные лагеря NBС подходили как нельзя лучше. Аббревиатура NBC имела двойную расшифровку — Северо-Западные баскетбольные лагеря и Северо-Западные библейские лагеря. Эти лагеря привлекали игроков со всего Северо-Западного побережья Тихого океана, и десятки юношей и девушек из NCAA и NAIA работали здесь наставниками. Задачей этих наставников, одним из которых должен был стать и я, было тренироваться в летние каникулы, помогать другим и расти в христианской вере. Многие игроки приезжали с товарищами по студенческой команде или друзьями, с которыми они играли в любительской спортивной организации AAU в старшей школе. Я приехал в свой первый трехнедельный лагерь в Айдахо, не зная абсолютно никого, кроме главного тренера мужской команды Центрального университета Вашингтона Гила Коулмана, который дружил с моим отцом и знал меня с детства: я буквально вырос в его лагерях.
Эти лагеря устроили серьезную встряску моей зоне комфорта. Я работал в лагерях и раньше, но не в таких. Нашему росту как баскетболистов и христиан уделяли равное внимание. Мы изучали Библию каждое утро с шести до семи. Затем мы готовили площадку. И часами отрабатывали свои упражнения. Затем наступало время для вечернего общения, свидетельств и ужина. На десерт у нас были интенсивные игры в пикап-баскетбол.
Будучи католиком, я не привез с собой Библию. Она у меня была, но наша вера очень личностная. Хотя я прекрасно разбирался в тексте, этим людям я и в подметки не годился. Их знание Писания и умение открыто и свободно обсуждать его поразили меня. Всю первую неделю я просто сидел и слушал. Мне было немного стыдно, и я чувствовал себя белой вороной.
Баскетбол прошел на ура, я познакомился с такими потрясающими людьми, как защитник Университета Фресно Брэндон Бакке, а по вечерам ставил пародийные сценки для детей. С социальной и спортивной точки зрения я прекрасно вписывался в коллектив, но вопросы о моих истинных ценностях лишь множились. Одна из дискуссий под руководством Шэнна Ферча поразила меня до глубины души. Шэнн был легендой старшей школы Монтаны, он начал свою студенческую карьеру в Государственном университете Монтаны, а затем перевелся в Пеппердайн. Он уехал играть в профессиональный спорт в Германию, а теперь преподает курс лидерского развития в Университете Гонзага в Спокане (Вашингтон). Шэнн — автор романов и сборников поэзии. Он редактор научного журнала. Он поистине удивительный человек и наверняка даже не помнит меня с того лагеря. Но я его прекрасно помню.
Во время одного из таких обсуждений в лагере Шэнн рассказал о том, что надо «играть горячо и увлеченно, как для Господа». Для него игра (плохая или хорошая) была связана с Богом. Шэнн не зацикливался ни на ошибках, ни на успехах, поскольку видел перед собой гораздо более значимую цель. Ответы на свои вопросы он нашел в Библии. Для меня это было внове. Я никогда не связывал свою веру с делами. Я молился множество раз до и после игр, но моя вера никогда не была частью самой игры.
Слушая Шэнна, я вдруг всем сердцем захотел жить так, как живет он. В колледже баскетбол стал для меня тяжелейшим эмоциональным бременем. Я был в ужасе перед каждой игрой. Я был в ужасе во время каждой игры. Нежелание рисковать приводило к нерешительности на площадке. У Шэнна не было таких проблем. Он играл в баскетбол намного лучше, чем я, но разница между нами заключалась не в практических умениях. А в вере.
Когда вторая неделя в лагере подошла к концу, я отозвал его в сторону после пикап-игры, чтобы поговорить. Я спросил, как ему это удается. Он ответил, что все дело в покорности. Его не интересовали никакие внешние преимущества и последствия игры. Я тоже этого хотел. И пытался изо всех сил. Мне нравились уроки по изучению Библии в лагере, и после каждого из них я чувствовал себя полным сил и энергии. Но уже через пару часов это чувство испарялось. Я старался «играть для Господа», как Шэнн, но хватало меня всего на несколько дней.
Надо сказать, что еще до летних каникул, в колледже Оксидентал, я успел подробно изучить жизнь Малкольма Икс. Уважение, которым я проникся к нему, его личностному развитию и лидерским качествам, вдохновляет меня до сих пор. Я посмотрел все его речи, и меня поразил его жизненный путь. Я никак не ожидал, что мое исследование пересечется с христианским баскетбольным лагерем, но это произошло. Шла моя шестая и последняя неделя в лагере NBC — на этот раз в Спокане. На одном из утренних уроков по изучению Библии лидер группы сказал, что люди, не принимающие основных постулатов христианской веры, не смогут попасть на Небеса. Я обратился к молодежному пастору, с которым сдружился в лагере. Мы поговорили о Малкольме Икс, и служитель признал, какую важную роль Малкольм сыграл в истории страны. Но он также объяснил, что Малкольм никак не мог попасть на Небеса. Я был поражен. Бессмыслица какая-то!
Тем летом я записался на курс по буддизму, даосизму и религиям Восточной Азии. Чем больше я узнавал, тем больше вопросов не давали мне покоя. Однако во время моей поездки домой перед третьим курсом у меня наконец открылись глаза. Словно по волшебству — или по провидению — я столкнулся со своим молодежным пастором. Он был бывшим футболистом Университета Санта-Клара и просто-напросто крутым человеком. Он стал одним из немногих людей, которым мне захотелось рассказать о своих духовных исканиях за последние несколько месяцев. И однажды, когда мы бросали мяч в корзину, я рассказал ему про лагерь, про то, как я старался играть всем сердцем для Господа, но потерпел неудачу. Я рассказал ему про Малкольма Икс и Небеса. Я рассказал, что изучаю другие религии в колледже. И признался, что еще никогда не был в таком замешательстве и понятия не имею, во что я верю. Как это возможно? У меня не было сожалений, но и до сих пор не было ответов на те вопросы, которые я задавал себе. Я не походил на тех, с кем познакомился в лагере. Я искренне завидовал им. Они были уверены в своей вере. Я был бесконечно благодарен
